Лицом к лицу с Царём (С улыбкой о грустном)

Миниатюра / Читателей: 35

Инфо

вторая история няни.
В промежуток времени между революцией и окончанием Первой мировой  царил неописуемый хаос. Это в учебниках по истории всё аккуратно “по полочкам“. Но оказаться внутри этой истории, “врагу не пожелаю“. Гипертрофированные слухи, которые драматизировали даже несущественные события; разброс эмоций от паники до холодного расчета и спокойствия; фантасмагорические домыслы. Люди куда-то передвигались, переезжали, уезжали, покидали дома и домишки. Узлы, баулы, чемоданы. Переполненные поезда, телеги, подводы, обозы. Моя повзрослевшая барышня Ефросиния вместе со своей семьей - растерянный отец в поломанном пенсне, мама с сестрой - обе с грустными испуганными глазами, втиснулись в поезд, следующий непонятно куда, то ли за границу, то ли в глубь матушки России. На очередной железнодорожной станции, стоянка поезда неизвестное количество  минут, но пассажиры, толкая друг друга сыпятся на перрон. Кто с чайничком за водой, кто еду покупать, Моя Фрося под руку со своим папкой - бывшим инженером решила чинно прогуляться вдоль перрона - уж очень сильно ноги затекли в набитом людьми и тюками купе.
  Вдруг, внимание! Очень важный исторический  момент. Лицом к лицу сталкивается моя няня с тогда еще живым и не свергнутым царём Николаем. И как только узнала то его? В шинели, с приподнятым воротником, со сдвинутой на глаза фуражкой, в которых усматривалась такая же грусть, как у мамы. Только не было в глазах его страха и отчаяния, а искорка надежды на чудо проблескивала. Замялась, зарделась, чуть было не поприветствовала важную персону. В этом самом поезде, а может в каком другом специально-царском передвигался Царь всея Руси он же Николай II в своих метаниях и страданиях. Эта встреча,  на одной из  безвестных станций позволила молодой, не особо образованной девице понять,  насколько всё плохо. Если Царь-батюшка, вот так, по перрону отмеривает шаги неизвестно куда, почему и зачем. Хотелось обнять и приголубить его, утешить простыми словами, что всё мол, утрясётся еще. И злополучного Юровского с двадцатью тремя ступенями вниз в подвал Ипатьевского дома никогда не будет в жизни царской семьи.
Но это было уже потом в безбожные  и ностальгические шестидесятые...
Прошло более трети века с того момента, как услышала от няни своей очередную сказку на ночь и до сих пор жалею, что перебивала её дурацкими репликами и слушала в пол уха живого свидетеля Новой истории.