Лес

Лирика / 

 

Читателей: 34

Инфо

Жаровня-июль. Черника на языке.
Крадусь в сапогах и в бабушкином платке,
катаю пригоршню ягод по дну ведёрка.
В платке потерялся старый певец-комар,
и нервно ему со мной – человечек мал,
а ну как исчезнет где-то в тени под ёлкой?

Дорога песчаная, солнечный свет – стеной,
и ярче неё только бабочки. У одной –
прожилки по перламутру, другая – рыжая,
витают по краю леса, как ночь и день.
Гудит запорожец, съехавший набекрень,
и возглас отца словами не будет выражен.

В траве приглушаются споры и голоса,
а я заезжаю в лес на плече отца,
чтоб не упустить ни шляпок, ни вёртких ножек.
Отец – к подбородку убитый комар прилип –
в болотной фуражке, низенький – сам как гриб,
и в комнате с городскими расти не может.

Не хочет. Любому дому найдёт обход,
и мамино раздражение каждый год –
как ветхая моль в шкафах молодой квартиры.
Заметно не сразу, но – сыпется вещь, едва
потянешь за нить. Семье не важны слова,
когда все прекрасно помнят, где были дыры.

Головушка-память, тяжки дела твои.
С чего ты впускаешь разом всего троих?
Родители, брат и бабушка – кто-то будет
снаружи, а кто-то со мной, и не мне решать.
Дорога подпорченной ниткой в лесную гладь
вплетается, точно держат друг друга люди.

Держу ли я детство, бегаю, как с грибом
в четыре? Где время колючее надо лбом,
но трогает редко, мягко смолистой лапой.
И если бы знать тогда, как лицо хлестнут,
какая повинность, невыполнимый труд –
отца называть не родственником, а папой.