disarmed les arms

Пейзажная лирика / Читателей: 99

Инфо

1.

дрейфующее зеркало поймай,
расколоти и выпусти на волю.
в пространстве неевклидовом война
свелась к врагу, поросшему травою.

роднит лишь клейкий сумрак подле лип
разъединяет — обоюдоострый
под клёнами. у тех, кто не погиб,
отныне нет ни возраста, ни роста.

конвертом одеяло подоткни,
в почтовой сумке время дважды скисло.
поленница из мёрзлой солдатни
осталась за пределами всех смыслов.

бежит она как полдень из руки,
летит как кашель лёгочный из флейты.
прошедшие по шеям каблуки
правдоподобней всех расскажут, чей ты.


2.

cигарный дым взметнувшихся волос
в траве однообразной,
неразговорчив и многоголос:
common common, my brother!

мы прятались в потеющий анклав,
на пролежни молились,
был друг брезглив, был сон стремглав
и лист на ветви илист.
мы видели как возникает ртуть
в солдатском пластилине
(ни тем, ни этим для меня не будь,
ни черной палестиной),
древесный лёд, урановый родник,
заветная посуда.

не говори, что вот сюда проник,
наполнил вот досюда,
ведь нынче стал непроходимым свет —
взбрыкнут, из тени вышед,
животные, бредущие вослед,
под упряжью и выше,
дождутся, что дорога задвоит,
и в беспорядке лягут.
репейник на сандалиях твоих —
вот ягода из ягод.
необратимость сцены падежа,
взлет пёрышка рапидом,
как будто дозволяют задержать
дыхание, не выдох.

легко ль терпеть, поправший прахом прах,
не зная, для чего ты?
я не скажу. держи меня в руках,
распятый, расчетвёртый.


3.

позволь за всё сказать тебе спасибо
не гаснет телевизор золотой
сюжет он холост а она красива
своей неразработанной звездой
готов переходящий шестигранник
и вот тебе вернут седьмую грань
зелёным будет кафель рыжим краник
цвести под голый хор картавый грай
что молвил по-мертвецки цацки-пецки
то по-советски станет прыг во льды
а в перерывах двигать шашки пешки
кидать костяшки нарды и вальты
и стынуть в перекурах ожидая
когда оно забрезжит забрюзжит
да за жида я братцы за жида я
который тута жид который жид

за все скажу пархатая паскуда
он режет волос а она больна
за ней по дальним комнатам посуда
уже порхает воздухом полна
в руке немеет ножница босая
давить давить давида из примет
и с этих пор не сохранять спасая
догнать ударить будто дела нет
до этих звёзд пылающих в томате
теперь за всё скажу тебе спаси
спаси и ужин грей на автомате
и рыбку съешь и жертву принеси
плывут по небу нитки керосина
запрусь боюсь смеюсь спасусь несусь
одно что хирокост что холосима
одно простить и помнить наизусть