Теорема жизни ч.1 гл. 14

Семейная сага / Рассказ / Читателей: 20

Инфо

Часть 1 Две жизни Глава 14 МАКСИМ

Новый учебный год принес с собой много разных событий. Если учеба в школе шла по обычному сценарию и не приносила никаких сюрпризов, то спортивная жизнь приобрела
насыщенный характер. Пора бесконечных тренировок и спаррингов постепенно перешла в стадию соревнований. Максима, конечно, в стартовом составе не выпускали, но на замену он стал выходить чаще и картину совсем не портил. Отец старался не пропускать ни одной игры и, сидя на скамейке возле тренера, все больше убеждался в правильности выбора сына. У него получалось всё: красивые и, главное, эффективные финты, уверенный дриблинг, позволявший обыгрывать в дуэли один на один любого соперника, броски с ходу и, что не маловажно, он преуспел в дальних, трех очковых бросках. Особенно бросалось в глаза, умение сына видеть поле и отдавать своевременный и точный пас, обостряя момент и создавая угрозу кольцу соперника. Правда, пока это не позволяло ему стать лидером в команде по причине возраста и роста: он был младше остальных на год и по-прежнему оставался ниже всех. Но в игре разыгрывающего, или «плэймейкера», как таких игроков называют во всем мире, рост особого значения не имел, больше, была важна скорость, точность и быстрота решений, а это у Максима проглядывалось вполне реально. И не было ничего сверх естественного, что Вениамин Климентьевич ввел его в основной состав для участия в ежегодном, традиционном турнире среди команд Урала и Поволжья, который должен был проходить в Уфе весной 1992 года, и предполагал стать одним из основных этапов в формировании сборной области 1977-78 годов, для участия в зональных соревнованиях Первенства России. В таких турнирах выступали только кандидаты в сборную, и попадание Максима в список двенадцати основных игроков было бесспорным достижением. Все-таки, в спортивной школе он занимался только второй год и ничем особенным себя не проявил. Но перед этим мальчишкам еще предстояло потягаться со своими сверстниками в Златоусте, на первенстве области во время зимних каникул.
Впервые Максим уехал на соревнования один, без отца, который был очень занят на работе, и вырваться на неделю не имел никакой возможности, и ощущал себя самостоятельным человеком. Это было совсем другое ощущение, не то, что он испытывал, когда вдвоем с Викой отдыхал на юге. Здесь он был членом коллектива, маленьким звеном в общей цепи, от которого многое зависело, и чувство ответственности придавало ему какие-то дополнительные силы. Он не испытывал волнения, наверное, еще не научился волноваться, его только переполняло желание скорее выйти на площадку и всем, а в первую очередь себе самому, доказать, чего он стоит, чего достиг, чему научился…
Вернулись мальчишки с ожидаемой победой и особенных эмоций не выражали, слишком
слабыми оказались соперники. Максим, тоже, совсем неохотно рассказывал о турнире. Или в силу того, что ему снова дали мало времени проявить себя в полной мере, или впечатления от поездки оказались не такими, как хотелось, но распространяться по этому поводу он не стал. А запомнилось совсем другое… Вечером, он с гордостью преиподнес в подарок матери, большую упаковку настоящего дефицита, стирального порошка «Тайд», который, даже, в Челябинске  в ту пору был настоящей редкостью. Этим, он просто привел маму в умиление:
«Надо же, вспомнил и, главное, то, что надо. Умничка!» - не могла нарадоваться мама.
Отцу, наверное в память о его хоккейном прошлом и, помня его давнюю мечту, Максим привез шикарные коньки «Сальво», очень дорогие и красивые. Такими коньками пользовались, пусть не в высшей лиге, но в низших дивизионах, все поголовно. И не беда, что ботинки оказались на три размера больше, чем носил отец, внимание сына – вот что заставило его прослезиться.
«Спасибо, родной мой. Как же ты вспомнил? Где столько денег добыл, они же не мало стоят? Теперь, поставлю в красный угол и буду любоваться, а там, глядишь, у тебя нога подрастет, и сам сможешь их обновить»» - не мог успокоиться отец.
«Я сначала не хотел брать, такие, большие, но других не было. Пап, ты же сможешь на стадионе их обменять, тебя же все там знают, а деньги я накопил, с талонов на питание оставалось и вы давали, а куда их тратить…» - смущенно сказал сын.
«Конечно, обменяю. Там большие размеры всегда в спросе» - успокоил Максима отец.
Он не стал, как говорится, откладывать вопрос в долгий ящик, а на следующий же день съездил во дворец спорта ЧТЗ, где занимались хоккеисты старших возрастов и без особого труда поменял коньки с 45 на 43 размер. Его даже поблагодарили:
«Спасибо, дорогой, уважил, а то, наших акселератов обувать совершенно не во что!»
Эти первые подарки, как-то совсем незаметно повзрослевшего сына, оставили в сердцах родителей неподдельное чувство радости и гордости.
«Совсем мужчина!»- покачивая головой, и со слезами в голосе, не переставала повторять мама.
«Наш человек!» - соглашался с ней не менее растроганный отец.
А тем временем, незаметно и робко подкралась весна. Солнце, не по-весеннему жаркое, стремительно пожирало снег и город звенел веселыми переливами бурных ручейков. Птицы совсем оправились от февральских холодов и на тысячи голосов приветствовали приближение лета. Прилетели с юга грачи и на перебой рассказывали местным воробьям, как провели зимний отпуск, делились между собой последними сплетнями и новостями.
Но новости были не только в птичьем доме, интересную новость из школы принес Максим:
«Родаки, вы не против, если я с классом в каникулы поеду в Питер на неделю? Знаю, что не против, а очень даже за!»
«Разумеется, не против. Конечно, поезжай! Кто не видел Ленинграда, тот многое в жизни потерял. Знаешь, Максим, мне легче сказать, где я не был, чем перечислить все места, куда меня заносило судьбой. Но, одно скажу точно, ни Москва, ни любой другой город России, ни, даже,  Дели и Бомбей в Индии, где я побывал в прошлом году, с их неимоверными красотами, не идут ни в какое сравнение с нашим величественным  Ленинградом. Для меня, сынок, Санкт Петербург навсегда останется Ленинградом, как бы и сколько бы раз его не переименовывали. Я туда летал много раз, но больше всего мне запомнились такие же весенние каникулы в таком же, как у тебя, возрасте, в Ленинграде с мамой. Мы с ней успели посмотреть самые красивые места, побродить по Эрмитажу и прочим музеям, но, что особенно врезалось мне в память – это театры. Каждый вечер в нашей программе было посещение театра, мы даже на Аркадия Райкина попали, только в нагрузку нам дали билеты на оперу «Богема». Опера, между прочим, мне понравилась больше, с тех пор, наверное, я и люблю классическую музыку» - отец с нескрываемой теплотой вспоминал давно, казалось, забытый эпизод из своей юности.
А на следующий день, сын, наверное, на примере горластых, пернатых во дворе, принес домой вторую новость, которая неожиданно пересеклась с первой в своей значимости и воплощении в жизнь:
«Пап, у меня маленькая проблема возникла. Мы из Питера возвращаемся пятнадцатого вечером, а первая игра в Уфе, уже шестнадцатого утром. Веник не доволен, что я перед играми тренироваться не буду, но молчит, сам знаешь, почему. Он просил, чтобы ты меня в Уфу привез прямо к игре. Сможешь?»
«Ну, ты даешь, сначала я спонсирую немалые деньги на поездку команды: с билетами, проживанием и четырехразовым питанием в совсем недешевом кафе, а потом, еще и должен суперзвезду местного разлива везти за четыреста верст персонально. Вообще-то,
мы с Аликом планировали быть на Новотроицком комбинате именно шестнадцатого. Что мне делать? Прости, но твой Веник, собственно, вместе с тобой, по-моему, оборзел» - негодовал отец.
«Ладно, черт с вами. Собери сумку в Уфу, всё,  что необходимо, и брось мне в багажник, чтобы потом не забыть. Встречу вас в аэропорту и, не заезжая домой, рванем  через Башкирию на Оренбург, может быть и в Новотроицк успеем вовремя. Только, давай, сынище, договоримся на будущее, чтобы подобных сюрпризов больше не было. Если, что-то планируешь, взвешивай все за и против, думай. Я не могу, как МЧС, бросать всё и мчаться выполнять твою прихоть. И без обид, договорились?» - закончил он свою тираду, уже немного смягчив тон.
«Договорились! Пап, ты настоящий друг! Спасибище!»
«Хорош, подлизываться, я тебе не мама. Это с ней такие номера проскакивают. Короче, больше не повторю. Мы друг друга поняли!»
                                                  * * *

Рейс из Питера, как назло, задерживался, и Алик, бессменный, незаменимый и самый надежный водитель, какие бывают только один на миллион, проявляя некоторую нервозность и явное нетерпение, курил одну сигарету за другой.
Наконец, объявили посадку, и через несколько минут,  Максим, еще не успевший оправиться от перелета, был в машине, которая, рванув с места, как болид «Формулы 1»,
помчалась на бешеной скорости по пустынным, слабо освещенным и мокрым, после недавнего ливня, улицам.
Ни разу, не останавливаясь, перекусывая бутербродами с лимонадом прямо на ходу, через четыре, с небольшим, часа, путешественники уже стояли у входа в общежитие, где Максиму вместе с командой предстояло прожить несколько напряженных дней турнира.
Быстро отыскав тренера и пристроив сына на ночлег, наскоро «отметив» встречу, опаздывающие по полной программе, командированные покинули мрачную Уфу.
За окнами свистел ветер и желтая, огромная, луна, словно, спешившая за ними вдогонку. то исчезая, то появляясь из-за серых, низких, пропитанных влагой, и, вот-вот, снова готовых разразиться ливнем, туч, скользила своим отражением по величественной глади красавицы - Агидели, несущей свои черные воды, куда-то далеко, на север, в неведомые края.
                                                          * * *
Когда Максим рассказал дома, как «провел время» в Уфе, волосы у отца медленно встали дыбом. Оказывается, сыну главного и единственного, пожалуй, спонсора, не нашлось кровати, и первую ночь, когда его доставили по просьбе тренера к месту соревнований, он коротал на столе, подложив под себя несколько курток товарищей по команде, а под голову пристроив свою собственную сумку. В дальнейшем, по инициативе его друга были сдвинуты вплотную две кровати, где они и коротали все оставшееся время втроем. Питание, тоже, не смотря на выделенные отцом деньги, не отличалось особым качеством и не грозило мальчишкам набрать лишний вес. И, хотя, выступила команда прилично, заняв второе место, впечатление было смазано. Короче, на семейном совете постановили, что эта материальная помощь была первой и последней. Но и высказывать претензии тренеру было совсем не обязательно, решили вести себя так, словно ничего и не произошло, ведь, изменить что-либо было уже нельзя, так зачем зря сотрясать воздух?
А за лето, все эти совсем не маленькие неприятности ушли на второй план и в какой-то момент совсем забылись, тем более, что новый сезон нес с собой самый важный этап в борьбе за победу в чемпионате Урало-Сибирского региона среди спортивных школ олимпийского резерва, финал которого должен был состояться в своем родном Челябинске, там же где и окончательный зональный турнир чемпионата Росси по программе Спартакиады школьников среди сборных команд областей, только позднее на месяц.  Но для этого надо было, во что бы то ни стало, занимать место не ниже второго на полуфинале в Кургане, осенью этого же года.
За лето Максим немного подрос, окреп и не выглядел уже совсем щуплым и слабеньким, как годом ранее, но и другие ребята подросли и окрепли, что в принципе сохранило расстановку сил. Он по-прежнему был всего лишь игроком второй пятерки, выходившим на замену, чтобы дать немного отдохнуть «звездам первой величины».
Как Максим не просил поехать в Курган на своей «Волге», отец оставался непреклонен, убеждая сына в том, что ездить надо с командой, а отрываться от коллектива – последнее дело. В итоге, отправились на автобусе, притом, что до Кургана,  по достаточно приличной дороге, было не больше четырех часов езды, но добрались за пять, что настроения не испортило.  Устроив мальчишек в общежитии, Веник ушел на тренерский совет, а Максим с отцом повели всю команду обедать, чтобы после непродолжительного послеобеденного отдыха провести легкую тренировку перед завтрашней игрой. А начинать предстояло с самым серьезным соперником, командой уфимского спортивного интерната, которая  по сведениям очевидцев, сметала всех на своем пути. В зал пришли, когда тренировка Уфимцев подходила к концу. Они были больше похожи на футболистов: все не высокие, коренастые, большей частью, кривоногие, но быстрые и ужасно точно бросающие по кольцу. Их тренер, молодая, высокая, симпатичная девушка, не давая мальчишкам передышки, заставляла их делать одно упражнение за другим, а они всё скрупулезно выполняли. Веник скептически посмотрел в зал и, махнув рукой, процедил сквозь зубы: «Эту дворовую команду мы должны пешком обыгрывать, правда, Паша?»
И посмотрел на своего центрового, который прямо засиял от такого внимания к его особе.
«Мы их порвем, надо только верхом играть, точно, пацаны» - посмотрел Пашка по сторонам. Остальные только пожали плечами и пошли переодеваться к тренировке.
Вечером, кто бы мог подумать, Веник отправился с другими тренерами немного выпить и вспомнить «минувшие дни»...
Это «немного» затянулось до утра, и к игре он был «никакой», что-то бормотал про себя и всё время рвался на площадку, не понимая, что сидит на кровати в общежитии. Ждать, пока он придет в чувства, было бесполезно и мальчишки ушли в спорт зал одни, твердо уверенные, что и одни с этими футболистами справятся. Хорошо еще, что Максим затащил всех в столовую, где отец накрыл  столы для завтрака, а могли и голодными остаться. Потом он просто заберет у Веника талоны и возьмет организацию питания на себя, в прочем, как и управление командой. Надо заметить, что о баскетболе отец Максима имел довольно общее представление, но, учитывая, что на площадке, как и в хоккее присутствуют так же пятеро, и, решив вспомнить все, что знал о прочих игровых видах спорта, не мудрствуя лукаво, встал на тренерский мостик, чтобы потерпеть свое первое, но надо отметить, в то же время и последнее фиаско. Объяснив судьям, что тренер Челябинцев приболел, он провел небольшой инструктаж и, пожелав ребятам успеха, сел на скамейку с запасными игроками. Экспериментировать не приходилось, и на площадку вышел привычный состав. Игра началась обескураживающее, как для него, так и для, находившихся на поле, мальчишек. Как и предупреждали, Уфимцы обрушили на подопечных Веника шквал атак, и счет рос, как на дрожжах в их пользу. Но, что предпринять в такой ситуации, никто не знал.
«Пап, выпусти меня, я сумею, они просто развалились, выпусти!» - умолял Максим.
Собственно, ничего испортить уже было невозможно, Уфа несла Челябинск с разницей плюс тридцать.
«Ладно, давай, попробуй трешки, к кольцу не пустят. Ну, резервисты, готовьтесь, сейчас все поиграете» - бросил отец скамейке запасных.
А Максим в это время забросил первые три очка. На это никто не обратил внимания, а он под шумок снова перехватил мяч и бросил, и снова попал. Трибуны стали болеть за Челябинцев, у русских принято болеть за тех, кто слабее. А Максим, между тем забросил третью трешку, но его тут же стали опекать двое и больше он ничего не смог, остальные не поддержали. Нужны были тренерские коррективы, и тренер явился, и не понимая, что происходит вокруг, начал давать какие-то бредовые указания, что-то кричал судьям, рвался на площадку. Пришлось его, мягко говоря, нейтрализовать и с помощью каких-то мужиков выпроводить из зала в общежитие, где он преспокойно мог спать, или снова пить, что было совсем не важно, а брошенная на произвол судьбы и попечение хоккеиста команда, в этот время терпела полное бедствие. Поочередно в игру входили все, кто раньше никогда не удостаивался такого доверия, но все тщетно, никто не мог внести перелом в игру, не было лидера, способного  взять инициативу на себя , и счет продолжал расти в пользу Уфимцев.
Наконец прозвучал спасительный финальный свисток. Кошмар закончился с разгромным счетом 42:82. Но это была еще не катастрофа, ведь, как говорится проиграть бой, это еще не проиграть войну. А война на этом не заканчивалась, еще не все было потеряно, просто необходимо было выиграть оставшиеся шесть игр.
«Ничего, ребята, просто вы недооценили этих футболистов, а они и в баскетбол играть умеют. Завтра со старыми знакомыми из Екатеринбурга надо выкладываться до конца, иначе можно возвращаться домой. Надеюсь, Вениамин поправится до утра» - почесывая подбородок, с некоторым сомнением успокаивал проигравших новоиспеченный тренер.
«Нет, если он запил, то надолго, мы знаем. Лучше вы нас готовьте, что-нибудь из хоккея, или еще какой-нибудь игры придумайте. Макс говорил, что вы во всем разбираетесь» - наперебой заговорили, уже немного успокоившиеся, мальчишки.
«Как видите, не во всем, но вы правы, вечером, постараемся придумать, как свердловчан удивить, а теперь обедать и отдыхать. Мы еще всем покажем, что такое баскетбол по-хоккейному…» - и все засмеялись.
Как и предполагалось, Веник не просох, и толку от него не могло быть никакого. Хорошо, что вечером удалось немного потренироваться и претворить в жизнь несколько задумок:
попробовали веер из регби с переводом мяча с фланга на фланг в обе стороны, получилось совсем недурно, попробовали игру с перехвата в отрыв, поработали с отскоком у обоих щитов, как в защите, так и в нападении. В общем, все, что можно и нельзя решили попробовать на площадке против команды из Екатеринбурга.
«Всё помните, играем сначала, как обычно, потом по моей команде проводим пару зеркальных вееров, потом оттягиваемся назад и пару отрывов, а там, посмотрим. Ну, мужики, с Богом, я в Вас верю. Помните, как говорят в американских фильмах? Правильно! Идите и надерите им задницу!» - напутствовал ребят, теперь уже, «тренер»,  почти на законных основания.
Игра началась, как по нотам. Все у ребят получалось. Главное, у них горели глаза.
Но вдруг, что-то, словно сломалось в этой машине и она начала пробуксовывать.
Счет пополз в другую сторону, и игра скатилась к индивидуальным попыткам решить исход встречи, что в командной игре смерти подобно. Тем более, пропал пас, соперники перехватывали всё, что летело в сторону их кольца и нити игры постепенно ускользали от челябинской команды, в то время, как тренер  соперника гнал своих вперед.

«Возьмите минутный перерыв, срочно, они же вас прихватывают» - c балкона кричал женский голос.
Автоматически, как под гипнозом, так называемый тренер взял минуту, и тут же рядом с ним оказалась та, вчерашняя их обидчица, тренер Уфы. Не понятно, чем она руководствовалась, решив помочь вчерашним соперникам, но она быстро дала все необходимые указания, поставив самого высокого в центр, чтобы он, как регулировщик, менял направление атаки, снабжая нападающих мячами. Потом она велела усадить на скамейку самого, как считалось, лучшего игрока, ее разыгрывающего, на чье место претендовал Максим, который явно тянул одеяло на себя, ломая всю командную игру.
«Вы же видите, против того, кто с мячом, всегда двое, значит надо играть в двое быстрее, освобождаясь от мяча мгновенно, пока они не успели прихватить. Тогда вы их переиграете, главное, делайте всё, как вам говорят. А веер вы здорово исполнили, просто классика! Чувствуется, что не тренер учил. Ну, вперед!» - закончила наставления Наталья, так ее оказывается звали.
Игра возобновилась, на площадку вышел Максим, чтобы уже весь турнир играть первым номером, а его партнер по амплуа, обиженный заменой, словно кто-то посягнул на его непререкаемый авторитет, в знак протеста, никому ничего не сказав, уехал в Челябинск, чтобы больше в школе не появиться. Об этом рассказали ребята из Омска, они видели, как он садился в автобус.
Все на площадке перевернулось с ног на голову. Воспрявшие духом, мальчишки завертели такую карусель у кольца соперников, что те начали нарушать правила, а персональные броски начали получаться, так всегда бывает, если игра пошла, то пошла во всем. Максим, словно сбросив с себя груз недоверия, был просто неподражаем. Он финтил, мотал соперников по площадке, то и дело выдавая точный пас на Пашку, который, как подъемный кран, возвышаясь над всеми, принимал передачи и снабжал крайних форвардов.
И ничего уже не могло остановить эту новую, отлаженную до винтика, машину.
Выиграли красиво, Наталья первой поздравила с победой, заметив, что лучшим на поле был тот худенький мальчик, что вышел на замену и перевернул всю игру. Конечно, не он один играл, вся команда трудилась в поте лица, но он был на площадке мозгом этой дружной команды, команды с настоящим характером.
«Уверена, если бы мы играли сегодня, то еще не известно, чья бы взяла, А почему этот вундеркинд вчера вышел только в конце, он же всю игру делает, на три шага вперед видит, ваш, что ли? Похож!»
«Теперь будет играть, по крайней мере, пока Веник не отрезвеет» - с гордостью ответил отец своего сына.
Но Веник не отрезвел, он продолжал начатое всю неделю, так и не появившись больше в спортивном зале. Наверное, он многое потерял, хотя, ему виднее, и судить его, видимо, не стоит. Возможно, он просто был уверен, что с отцом Максима команда будет и накормлена, и напоена, и спать, вовремя, уложена. А то, что ребята будут стараться в каждом матче и, буквально, драться за каждое очко, ему было известно по определению. В сущности, он не был далек от истины. Его команда под новым руководством в трудной, упорной борьбе, не оставила шансов ни Новосибирцам, ни Омичам, ни Барнаульцам, ни хозяевам площадки, Курганцам. Единственное, пусть и не совсем закономерное поражение в первой игре, не позволило мальчишкам подняться на высшую ступеньку пьедестала. И пусть говорят, что второе место – это проигранное первое, только второе место, завоеванное ребятами в Кургане, фактически без тренера, можно было считать настоящей победой, в первую очередь, над собой.
Счастливые, немножко усталые, переполненные чувством собственного достоинства, с заветной путевкой на финал чемпионата Урала и Сибири, мальчишки возвращались домой. Максим сидел рядом с отцом, смотрел в окно, и гордость за то, что у него такой замечательный папа, немножко щекотала его нервы и посасывала под ложечкой. А Вениамин Климентьевич мирно спал на последнем сидении, и мог себе это позволить: команда выполнила программу минимум, вышла в финал, что подтвердило без всяких сомнений его состоятельность, как тренера спортивной школы Олимпийского резерва.