Теорема жизни ч.1 гл. 19

Семейная сага / Рассказ / Читателей: 7

Инфо

Часть 1 Две жизни Глава 19 ЖЕНЬКА

Дремавший всю ночь аппетит, дал о себе знать поздним утром наступившего года.
Молодые набросились на нетронутые с вечера закуски и поглощали их с такой жадностью, что со стороны могло показаться, не ели они с прошлого года. Запивая горячим кофе засохшие бутерброды с колбасой и сыром, а оттого еще более вкусные, они старались не смотреть друг-другу в глаза, словно стыдились случившегося этой ночью. Но с сытостью смущение постепенно отступало, они искоса стали переглядываться, но продолжали играть в молчанку, пока, наконец, Женька не посадил Тамару себе на колени и не прошептал:
«Ну, что с тобой? Родная моя! Ведь, ничего страшного не случилось, просто мы стали еще ближе и роднее, я люблю тебя!»
Она ничего не ответила, только, прижавшись к нему всем телом, уткнулась в плечо, словно искала защиты: такая нежная, хрупкая, ранимая и самая любимая на свете.
«Ты когда домой собираешься? Возьми меня с собой» - шептал ей на ухо Женька.
«Что ты там делать будешь? Деревня – не город, пойти некуда, поговорить не с кем,
скука, грязь и ото всюду навозом несет. И еще, что родители скажут? Отец недавно
ухажера Светки, старшей сестры в шею прогнал, потому что он ему чем-то не понравился. А вдруг он и тебя прогонит? Он у нас бывает ужасно крутым» - словно оправдывалась, Тамара.
«Меня не прогонит! Я хороший, вот увидишь. Ну, что поедем вместе?»
«Ладно, послезавтра. Завтра надо вещи собрать и каких-то гостинцев для младших купить, сходим вместе?»
«Конечно, куда я теперь без тебя?» - и Женька снова, прижав к себе, Тамару, нежно поцеловал ее в, пахнущие колбасой, губы.
«А теперь, исчезай по-быстрому, не дай Бог, увидят, мне тогда житья, точно, не будет, пойду вахтершу отвлеку, а ты как-нибудь проскальзывай»
Проскочил Женька, на редкость, легко. В вестибюле вообще никого не было, а голос бабули звучал где-то из конца коридора. Выйдя на улицу и погуляв минут десять, Женька спокойно вернулся в общежитие, поздравил вахтершу с Новым Годом, вручив ей шоколадку «Аленка» и на законных основаниях снова поднялся к Тамаре, которая уже всё убрав, сидела у окна, как царевна из сказки Пушкина, и наблюдала за возвращающимися с ночного гулянья обитателями общаги, не успевшими разъехаться по своим деревням.
«Зачем ты вернулся? Тебя дома ждут, завтра приходи, пойдем по магазинам!» - дрожащим голосом человека, вот-вот готового разрыдаться, скорее, прошептала Тамара.
«Никуда я без тебя не пойду. Давай, собирайся, к нам поедем, у бабушки холодец, паштет и еще всякая всячина. Мать, наверное, с дежурства вернулась, посидим, их поздравим, потом погуляем, а ночевать у нас дома останешься, чего сюда мотаться.
А завтра, когда всё купим, в общагу заедем, твои манатки заберем и снова ко мне, от меня потом утром, хоть на автовокзал, хоть на железнодорожный, всяко ближе. Позавтракаем по-человечески и махнем в твое Косолапово. А то, мне вполне могут не поверить, что я с тобой в деревню подался, и не отпустят, так что, давай, давай, я жду» - и Женька уселся на кровать, так душевно приютившую их этой ночью, всем своим видом показывая, что и правда никуда не уйдет.
Тамара торопливо приводила себя в порядок, а он наблюдал, как постепенно к ней возвращается хорошее настроение.
«Неужели, она могла, хоть на йоту в нем сомневаться? Неужели, решила, что получив от нее то, чего добиваются от женщин все мужики, больше не приду?
А, собственно, почему она должна мне верить? Чем я доказал искренность своих чувств? Нет, она права, рано доверять, рано… Но, ничего, я докажу ей, что мне можно верить, ведь, я правда, ее люблю, очень люблю…»

Домой шли пешком. Погода располагала к прогулке и толпы веселых и просто на веселе людей после бессонной ночи вышли на свежий, морозный воздух, чтобы, вдохнув новых сил, продолжить встречу нового года. Ведь, давно и хорошо известно, как в СССР, умеют праздновать приход нового года, да-да, именно до самого Старого Нового Года, праздник, сути которого не понимает никто в мире.
Дома их уже ждали и сразу усадили за настоящий новогодний стол, от которого исходили десятки всевозможных ароматов, где Женька сразу оказался один в окружении женщин, аж, четырех поколений.
Выпили немного вина за Новый Год, и бабушка, словно только ждала команды «марш» сразу засуетилась:
«Кушайте, Тамара, не стесняйтесь, я так люблю, когда вы кушаете. Попробуйте паштет, или форшмак, вы пробовали, когда-нибудь форшмак? Это вкусно. Берите салатики, огурчик не забудьте, потом я жаркое принесу, оно у меня в подушках томится»
Сначала, растерявшаяся от такого внимания Тамара, постепенно пришла в себя и, уже совсем не стесняясь, с аппетитом пробовала все бабушкины разносолы.
А потом, поблагодарив за теплый прием и еще раз всех, поздравив с Новым Годом,
пообещав вернуться ночевать сюда, молодые убежали в город. Самое удивительное, но новость о том, что Тамара будет ночевать у них дома, будто никого и не удивила, словно это было вопросом давно не требующим обсуждения.

Конечно, никто бы не позволил по уши влюбленным спать вместе, ведь взрослым всегда кажется, что их дети – самые правильные дети на свете и умеют чтить мораль. Поэтому, ночевать – всего лишь подразумевалось, спать под одной крышей, не больше.
Только «убежали в город» - это громко сказано, а на самом деле, они, не сговариваясь, помчались снова в общежитие, куда ноги их несли, словно сами собой. Там, едва успев сбросить с себя еще пропитанную морозным воздухом одежду, они нырнули под одеяло и, если бы не обещание вовремя вернуться домой,
остались там навечно, до полного безумства предаваясь, еще вчера совершенно неведомым, но уже сегодня таким пленительным и сладостным до умопомрачения,
радостям жизни, напрочь, заставившим их забыть обо всем на свете.
Любовь, что она с нами, порой, делает?  И, что может быть возвышенней и сильней этого всепоглощающего, сжигающего всё на своем пути, ломающего любые преграды, но такого нежного и самозабвенного, чувства?.. Нет, любовь – это всё… всё… и, даже, немного больше…