Обезьяна с гранатой

Миниатюра / Читателей: 14

Инфо

Автопарк, каковым он  являлся в период развитого социализма, давно перестал существовать. «Извощики» нынешние уехали далеко в пределы банковских карт, а оттуда  пассажира разглядеть проблематично.
А кому сейчас легко? Да и было ли когда-то, кому-то легко на этой Земле? Чай не Рай!
Но жизнь штука упрямая и течет себе дальше, и смотрит на все рукотворные препятствия и направления, лишь с тем прицелом, как бы их обойти, или снести при необходимости.
Так и этот день – сочился по городской мостовой, и транспорт, как всегда, напоминал поток воды: помехи в виде ям, заделанных ям (т.е. бугров), пешеходов, переходов и прочих невечных объектов, благополучно обтекались жужжащей массой сформированного металла.
Иногда из этой металлической «жижи» отделялся какой-нибудь пассажирский автобус и заруливал в места скоплений иного разряда – с плотной биологической консистенцией. Разверзнув свою пасть, автобус исторгал партию прибывших в искомый пункт и поглощал жаждущих достичь своего пункта.
И вот, разверзнув и исторгнув, емкость автобуса вмещает в свое свободное пространство несколько видов «хомосапиенс» и продолжает запланированные действа. А в пространстве его также течет жизнь, как и за пределами оного: среди прочих – дама неопределенного возраста, в белом плаще, несколько неуместным в данной данности, заполняет свободное одиночное сиденье и приступает к изучению вида в окне. Назовем даму Пассажиркой. Кроме белого плаща, так неподходящего к случаю, настораживало еще одно неповседневное в её виде – отсутствие сумочки… любой – дамской ли, хозяйственной ли; и  ни косметички, ни клатча, ни даже телефона, в футляре или «без», не было в её руках.
Возможно, потому, когда автобус наполнился на следующей остановке, Пассажирка уступила уютное местечко благопристойной бабулечке с авоськами, сама переместилась поближе к кондукторше и опечаленным взором уставилась в лобовое стекло на поток машин, но тоже не надолго. При следующем заходе передвигающейся биологической консистенции – в салон взошла молодая эксцентричная мамаша с девочкой лет семи. С явным преимуществом перед другими, она растолкала остальных, протиснула дочку вперед и закричала радостным голосом, оповещая всех о своем родстве с кондукторшей:
– Кума, а я думаю – ты, не ты!
Кумушки радостно закудахтали – кто-кто-кто…
Эта содержательная информация, почему-то, показалась Пассажирке слишком уж глубокой и, чтобы не утонуть в болоте, она вернулась к креслу с благопристойной бабулечкой, где было явно спокойнее печалиться в стекло.
Не тут-то было! Автобус резко затормозил, все кто стоял, еле придерживаясь за поручни, пожалел о своей неустроенности под этой крышей. Колыхнувшись вперёд, одни успели схватиться посильней, другие нашли поддержку в неотъемлемых частях тел соседей по несчастью.
Мужчина же с ребёнком на руках, приготовившийся к выходу, явно расслабившись на ступенях между поручнями,  качнулся так, что голова малыша с разлёта столкнулась с трубой. Малыш, вне всяких ожиданий, молчал, и папаша никак не отреагировал на происшествие.
Между тем, водитель выругался вслед пешеходу, посмевшему резко нарушить скорость разогнанного автобуса. Пешеход же спокойно совершал предписанные ПДД действия в зоне пешеходного перехода, именуемого «зеброй», не зная, что пункт 4.5 ПДД  требует, чтобы пешеход перед нерегулируемым переходом «оценил расстояние до приближающихся транспортных средств, их скорость и убедился, что переход будет безопасен».
Впрочем, для шофера этот пункт ничего не меняет. И горе-водиле остается только матюгнуться, что и было проделано им во второй раз, после чего он тут же, переключился  с нейтралки и  даванул на газ, как ни в чём не бывало. Автобусные внутренности, благополучно обученные и подвешенные на релинги, колыхнулись в другую сторону.
Наша Пассажирка из-за стремительных событий сменила рассеянность опечаленного взгляда на внимание, и после удара малыша о поручень, сверкнула гневом и жёсткостью в сторону «прокладки» между рулем и сиденьем. «Прокладка» ничего не подозревая, продолжала резко «двигать» автобус по асфальту.
Папаша с малышом вышел на людной площади, и вместе с ними еще добрая треть пассажиров. Пространство несколько разрядилось, опять затараторили кумушки и жизнь потекла в обычном русле. Именно, в обычном русле рулевой опять – на этот раз, не вписываясь в свою полосу – затормозил так резко, что даже обученные внутренности не
удержались на релингах и перемешались один с другим.



– Ты что, брёвна везешь?! Заранее тормозить – не судьба?! – крикнула Пассажирка так, чтоб водила услышал.
У «прокладки» вытянулось лицо от неслыханной дерзости, но  ругань его явно не страшила:
– Умная сильно?! Да, он выскочил прямо передо мной!
– Тихо будь! Видела я! Ты один тут с правами? Людей везёшь, а не воздух.
–  Женщина за рулем – обезьяна с гранатой, - это был нож в спину. Перемешанные внутренности сошли с ума, и стали на защиту «прокладки». Синдром заложника сработал безотказно.
Пассажирка обернулась.
Вот уж воистину – поверишь, что содержание определяет бытие: сзади стояла та самая обезьяна, мечтающая о гранате – её маленькая толстая фигура заканчивалась всклокоченной головой с явными чертами деградации на лице. От того, что  вожделенная граната, яркое воплощение эротических обезьяних фантазий, оставалась нереализованной мечтой некоторых особей, злость этих особей выплескивалась самым обыкновенным образом – на «вся и всех».
– Пока я вижу одного с гранатой, да еще с роковыми яйцами - спокойно парировала Пассажирка: - И он везет, в том числе, и Вас, - отрезала она, отворачиваясь от  обездоленной хозяйки говорящей обезьяней головы. Голова же промолчала в ответ, ибо обезьянкина мысль благополучно закончилась.
Но обездоленных в автобусе оказалось ровно столько, сколько себя таковыми считало – не считая хозяйки обезьянкиной мысли, человек пять.
– Не нравится – вот и езди на своей машине! – выкрикнула ухоженная бабуся, уютно расположившаяся на сиденье  у окна через проход.
– А вы с темы не съезжайте. Сейчас я в этом автобусе, и если вы довольны, что вас как бревна возят, то я – нет. В общественном транспорте водитель отвечает за безопасность перевозимых бревен, и если вы собрались его защищать, то для начала закрепите себя всевозможными подручными средствами, поскольку водитель доверия не внушает. Что касается моей машины, то она моя – когда хочу, тогда и езжу.
Тут оскорбилась кондукторша и фибрами своей души завибрировала, как из пулемета:



– Те чё, больше всех надо? Ща высажу, прямо здесь, между остановками. Ишь, умная какая!
– Попробуй, - спокойно, но твердо сказала Пассажирка, – вместе с водителем работу искать будешь.
– Ты чё, борзая! – покраснела кумушка-кондуктор и, аж, привскочила на сиденье.
– За матерки и вождение в пьяном виде.
У кондукторши открывшийся  для следующей фразы рот, так и остался открытым. Она замерла на миг толи от испуга, толи от наглости слов.
Автобус услышал короткую тишину, но очень короткую, поскольку вторая кумушка, не принимавшая участия в разговоре, решила исправить положение:
– Да это ты тут всех обматерила, я все слышала, и показания дам, если надо. Тебя, что никто не трах…
Пассажирка такого явно не ожидала, но быстро справилась с собой:
– Меня любят, зато тебя точно тра., если ты при дочери не стесняешься такие слова произносить. И, к тому же, у меня все записано на диктофон.
О, эта магия слов – «вас снимают», только еще хочется добавить – в хроники Акаши.
Кумушка-мамаша засуетилась и тут же, как-то очень поспешно сошла с девочкой. Видимо, доехала до нужной точки, благо дело, специально для них, автобус остановился.
Пассажирка, совершенно изумленная перепалкой, с какой-то растерянностью отвернулась к окну. Рука её  на поручне сиденья дрогнула, но она сжала кисть, будто вцепилась в поддержку. Другую держала в кармане и за весь разговор ни разу не вынула.
Всё это произошло на расстоянии буквально в две остановки. Но, что самое странное, «прокладка» вдруг вспомнила своё настоящее предназначение и почетное звание «Водитель». Автобус буквально плыл – плавно, размеренно, навевая на людей спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо. А жить с такими чувствами всегда почему-то хорошо.
И все так и было бы. Но, кондукторша – всё же, главный человек  в автобусе, и, конечно, она не могла не поставить жирную точку в этой истории об обезьяне  с гранатой да еще с роковыми яйцами.
– Ну, что, успокоилась? – почти вежливо спросила она у Пассажирки.
– А, вы, еще нет? – парировала дама в белом.
– Ну, надо же, одна всем ответила.
Похвальбой фраза явно не пахла, поэтому говорливая Пассажирка ответствовала:
– А зачем встревать, я к  водителю обращалась. Всего то и надо было извиниться.
Водитель посмотрел в зеркало и, оправдываясь, почти заискивающим тоном сказал:
– У меня же график. За 20 мин с одного конца маршрута на другой. И штрафуют, если опаздываю.
– А люди – при чём? Решайте  вопрос в другом порядке, это же Ваша работа.

Пассажирка, выйдя в районе старого центра, в самом конце маршрута, достала из левого кармана зазвонивший телефон со словами:
– Правдоискатель хренов. Заступилась – получи. Какого Бога просить, чтоб эти обезьяны из роковых яиц душой обзавелись?.. Да, Свет, я в Болотске. Зачем, зачем – по трассе пьяный ГАЗ-54 с обочины передо мной на разворот пошел. Целая, один синяк на руке и царапина. Болит. Если бы не зарурила ему в колесо – не собрать бы косточек, залетела бы под него.  Машина? Передок всмятку, скорее всего и движку хана. На стоянке гаишной. За мной? Приезжай, моему пока ничего не говори, ему сегодня в Н-ск. Да, денег на эвакуатор захвати, они отсюда к нам не едут без оплаты вперед. Хорошо, что позвонила, я сама собиралась. Только не гони, знаю, как ты ездишь. Да, у меня телефон скоро совсем «сдохнет», буду в библиотеке, найдешь, она тут одна. Зачем? Успокоиться надо. Ты представляешь, гаишники водилу не хотели на экспертизу вести, а от него за метр запах. Сказала им, что я-то уеду, а вы-то здесь останетесь, отпустите безнаказанным, так и будет пьяным ездить, а у вас наверняка дети. Они его тут же под белы ручки. Нет, машина не его, хозяин тоже приезжал, предлагал мне восстановить мою. Нет, ты что, уж если он чужие жизни не ценит, выпуская пьяного в рейс, то ты подумай, какое ему дело до моей железяки. Сколько, часа два хватит доехать до меня? Хорошо, я тогда эвакуатор закажу на это время.

– Нет, ну ты посмотри! Сегодня что – амнистия роковым обезьянам вышла? Свет, да глянь же! Он даже на остановку не зарулил, бабуська с клюкой к нему, а он дверь закрыл!
Старенькая бабушка почти дошла до двери, но та захлопнулась, и автобус тронулся. Бабулька не растерялась – со злостью хватила бодожком по двери. Автобус  остановился, но первое, что услышала старушка в открытую дверь, было:
– Щас как тресну твоей же палкой!

На этом было бы логично и эффектно – закончить повествование, но дама  в белом плаще, выскочила из машины, и пока автобус пытался вырулить из-за другого, подскочила к водительской двери:
– Ты охренел?! как себя ведешь? Ты водитель или кто? Быстро впустил бабульку!
Водила повиновался потому, как в боковом зеркале отразилась еще одна дама, вышедшая из стоящей сзади машины.
– Да, я не видел!
– И не дай Бог, она пожалуется на тебя. И ты и номера –
на регистраторе. Чтоб довез  в лучшем виде!
– Так бы и сказала, что твоя.
– Ездюк.


Автобус поехал, и  тронулся весь запруженный им поток.
– Ну, вот скажи, где, в каком булгаковском клазете сидит главная обезьяна и высиживает свои  роковые яйца? Ведь дай этому же водиле лишних пять-семь минут, да план человеческий, может, и не будет так гонять?
– Конечно, а тот, что тебя сегодня чуть не укокошил, пить бросит.
12.08.2015