Три дня из дневника

Рассказ / 

 

Читателей: 11

Инфо

Ноября  четырнадцатого. День.

  Не только ходил на эту забытую Богом  и людьми улицу, но даже очень успешно.Себе ничего не покупал на ближайшем рынке, поэтому нередко недоедал. А вот своих-моих скотиков всех кормил.
  Утром отваривал  перлушку и старался каждое зерно разварить, сделать мягким. Перекладывал всю снедь  в серые  пластиковые  контейнеры. Половину банки тушенки,сдернутой по дешевке в  просрочке от оптового склада,размешивал с  перловкой для Малыша,а пшеничную кашу с оставшимся мясом и белыми пластинками сала- кошкам. И нарезал всем мелко–мелко  разбухшее  от варки говяжье  легкое. Лёгкое-это не ничтожная белковая добавка,а божественное  лакомство,и об этом знает почти каждая кошка, даже если мелкая и рожденная месяца два назад.И благодарная коша подарит своё «мяу» каждому за такое внимание, или почти каждому. 
  А лёгкое говяжье- та ли еще история. И не легкое это вовсе,а  небольшая  баллада “О еде царской“!  На рынке, если заходить с правой стороны,там-там,где стая темных собаченц сидит и ожидает  костей сырых от мясников -своей  костяной  доли,- где  дожидаются бродяги лохматые своего счастья,начинается мясной ряд. И здесь, возле этого входа,седой ветер безудержно гуляет  между овощным  павильоном и продавцами носков.И здесь же,будто бессмертный сфинкс, сидит неподвижный, горбатый, дряхлый  дагестанец,раскачиваясь на корточках,и курит,а в глазах его, темных и глубоких, отражаются снежные вершины гор его детства. Кажется, что папироса, которую он сдавливает  коричневыми пальцами не дымится,а выбрасывает белёсый дым, выбрасывает  дымовые  тени, которые,развиваясь, соединяются с  осенним ветром  и исчезают. 
  Итак…С правой стороны рынка втекаю в торговое царство; шумная тишина сразу ложиться на тебя, переползает в  слух и начинает стучать в самое сердце:“Купи меня, купи…“-так и  несется с каждого прилавка. Колбасное и мясное изобилие торжественно ломится везде.Но пришел я погреться и прикупить животинкам  снедь.А вот приветливая и уверенная в себе торговка в пиратской  косынке.
  - Привет  тебе .
  - И вам…- отвечаю.
  - Что сегодня ?
  - Собачам бы… и мелким лохмачам  с ладонь …
  -За так сделаем.Рагу или легкого? А ты о ком сичас сказал? – удивленно спросила пиратка,- котятам  что ль? 
  -Ага,- я неуверенно замолчал,- а не хочешь ли приютить девку  или пацана из кошачьих пород? Девка,похоже,от сиама. А кош – рыжий, смелый,грозный!
  - Давай  определись, что брать будешь…
  - И того кило,и легкого  кило .
  И от куда-то из под прилавка ловко вывернула мощный шмат кровавой губчатой массы,кинула в темный пакет, туда же забросала  несколько мясных позвонков, всё лихо бросила на весы и тихо  проговорила:“Сто пятьдесят.“ Я обернулся: за моей спиной  здоровый азиатский малый сочно рубил говяжьи головы.Поймав мой взгляд, он  просопел:
  - Разрублять  нать?
  - Не,- прошипел я.И,забросив  пакет с  позвонками  в авоську, пошел бродить по рынку. 
  А рынок! Это же не то,что ты знаешь , не то-зачем и почему  сюда приходишь,это волнение летящей брички, это опричная страсть необузданной  осени, это - скоморошная музыка... ой-ой! Туда идешь- и откуда бежишь.
  Рынок - это вепрь дикий,колбасный дождь-ураган и усыпанные травами, укропом, зеленым луком пирамиды, возле которых на  неясных языках в темноржавых куртках гукают небритые молодые и  дерзкие. И вид у них далеко не славянский.   
  И сладкохлебное дыхание свежевыпеченных в тандыре серовато-былых лепешек,и яркие переливы  лоснящихся срезов свиной  ветчины,и резко-пряный аромат соленых, зеленых бочковых помидор...
  Но моя короткая дорога в рыночных переулках заканчивается  стеклянной дверью.Пора к моим друзьям поспешать.
  Один светофорный переход,таксёр-бомбила на старой шестерке с  сигаретой в зубах,желтый павильон шаурмы, пустырь в двести метров,заснеженный и непроходимый,и я на своей совсем родной  улице. Где же вы,мои друзья ? 
  Вот ваш дом, где вы живете. И где же вы?
  Ледяной дождь сыпал и сыпал, одежда намокала и уже начинала  впитывать морозную воду.Несколько минут я звал,звал,звал моих  кошек и собаку… А вот и свершилось.
  Первым прибежал Малыш.Меня увидел и кинулся ко мне вприпрыжку. Бил лапами,лизался...Съел полную тарелку каши.Присел и,вытягивая  лапы,торкнулся мордой в мою замерзающую руку,затих,но тут же и запрыгал,зарезвился.
  И через мгновение явился белый красавец Мурс и ревниво напрягся у кривого забора,когда увидел Малыша,но не убежал. Малыш потешно скосился на Мурса,потом посмотрел на меня.“А я побегу по делам своим, друг мой, - сказал  он,точнее гавкнул нежно и ретиво,- корми наших кошек! Привет вам!“-махнул хвостом  черным и исчез.Оборачиваюсь:а Мурса и нет.Сбежал.Разобиделся,знать.
    И что  же  делать?  Минут через пять уже и сам мяукать в  таком холоде начну. Вдруг из под калитки вылезают два котенка и  с детским интересом и любопытством на меня смотрят. Страха в глазах - ни чуть. Да! Это же Рыж и Мышь. Как не назвать ещё не названных трёхмесячных котят. Рыж - яркий, рыжий от носа до  самого кончика хвоста, ростом совсем в ладонь, но морда  ярко – белая,справа от носа чернеет темная точка: избранный. Мышь-в её  голубых глазах отражается серое, мглистое небо и блистающая  запоздалая осень, и капли ледяного дождя, и мерцающие  и переливающиеся закаты засыпающего солнца. А в сером окрасе  шерсти,с отливами,явно высматриваются сиамские  предки.     
  Вот тут-то я с этими мелкими пушистыми и заговорил.Разговаривая,подхожу к ним.“Мя-ау!“-ответ застенчивый, но уверенный.“А где ваша сиамка–мамка?“- спрашиваю.“Ма-яу!  Замяулкалась, спит“,- отвечают,не пугаяются,тянутся ко мне.“А  есть будете?“- спрашиваю...И тут из-под обвисшей дверной калитки  выходит, как победитель, Мурс,то ли дядя,то ли отец.И ко мне  одним  прыжком ринулся…   
  “Куда же пакет повесить с водкой и хлебом,-подумал,-раньше мои  кошаки взрослые сами приходили на бетонную плиту, лежащую в  самом начале улицы,а ноне я к ним пришел“.
  Глазами нашел какой-то гвоздь, вырвавшийся и верхних пластин  заборной стяжки. Привесил сумку, достал еду... Мурс,с зАголодным  мурканьем,повис на подпорке забора...“Счас, мой родной, счас...И  вам, кошималые, дам поесть“, - пробубнил я, возле меня завились  оба котенка.Я достал все виды каш с мясом и разложил  по  тарелкам пластиковым. 
  А заснеженная улица удивленно смотрела на меня и на своих  детей.

                    Ноября  пятнадцатого. Утро.

  Сегодня не получилось пройтись по моим дорогам. И так страдал  из-за этого.Болезнь притянула и заставила остаться дома.Но  готовился на другой день: залил водой перловку, порезал кровавое лёгкое и оставил в кастрюле с теплой водой(грязи забойной меньше  будет).А вот моя подросшая монгольская овчара очень внимательно  наблюдала за моими действиями. В её взгляде совершенно  откровенно читалось:“Что-то тут не так“,- и  монголка,трагично  вздохнув, прилегла на прохладную плитку, но глаза восточные  внимательно  за  мной  наблюдали.

                Ноября шестнадцатого. День.

  Полдень.Пора собирать всю еду и идти на ледяную улицу, где  среди сгоревших домов и живых людей ждали меня мои кошки. А  придут ли они на мой зов в такой морозный денёк?или прилягут в  своем запорошенном доме большим клубком ? 
  Волчица монгольская моя домашняя не просто отслеживала каждую  отправленную в чужой контейнер ложку каши,она сидела рядом, несдержанно перебирая передними лапами.“Чу!не мне.Уносят!“ - порыкивала монголка,закладывая левое ухо и нервно дергая правым. “Мара,-нежно заговорил я,- ребята наши на улице.И твой    приятель Малыш там же.Им холодно.И они должны много-много(я задумался над словом) поедать(фу!),трескать(близко?) самые  разные  виды  каш,причем жирных“.
  Мара  резко  встала  и  приняла  боевую  стойку ,  зарычала. Но  неожиданно  мне  заулыбалась. Вы  знаете  , как  улыбаются  собаки ? Она  меня  поняла .
    И вот  на  “ кис-с“  из -под  калитки  прилезла  сперва  серая  мелочь и  ,  мяукнув, ласково  посмотрела  на  меня. И  прошлого  испуга  в  их  светлых  глазах  и  не  было . Следом  лениво  вылез  рыжий  боец. И  сразу же  муркнулся  в мои  руки . Поставил  им  полную  миску, но  ели  неохотно. И  через  минут  десять начались  игры  кошачьи :  прыжки ,  прогулки  по  спиленным  стволам  сирени .  И  ушли  к  себе .
  Потоптался и решил поискать Малыша. Прошел  возле  рынка , и  решил  вернуться  уже  пройденной тропой. И,о, чудо! Летит Малыш  мимо  меня , за  какой-то  собакой...Я ему  кричать , но  он  сперва  пролетел мимо, но  , как  только  узнал  мой  голос ,  подбежал, зарезвился, запрыгал, лапы свои черные  и сильные    вложил в мои руки. “Привет тебе,друг мой», -так и сказал ,звонко  прорычав  при этом. И мордой  своей  ротвеллерской, со слегка  повисшими  ушами, прижался к моей  щеке  и  засопел:“А я так  ждал тебя, уэр-уэр-р !! “
  “А что бы нам не перекусить доброй кашей и чудесной поджаркой  из говяжьего легкого ?“-спрашиваю  Малыша.
  И в две минуты  полная миска сытной и  аппетитной  еды была  уничтожена добрым  аппетитом  Малыша. До  моего  подъезда  он  меня  и  проводил  .Черный . Ласковый . Красивый. Умный.
  Захожу в дом. Монголка сперва радостно бросилась встречать,но  замерла, застыла... Зрачки  покраснели,  шерсть  вздыбилась ,  черный  нос уткнулся  мне в руку, хвост медленно раскачивался. Отступила  на  шаг  от  меня  и  легла  на  пол , застыла ,  лапы  вытянула и  положила  на  них  свою  лисью  длинную  морду .
  «  Что  такое  случилось , волчица ?» -  проговорил  я.
Молчание  было  ответом. Отвела  взгляд , переложила  лапы. Но неожиданно и гневно сверкнула глазами и рыкнула:«Ты  встречался  с Малышом?Его морда была в твоих  руках ?» Ах… это  ревность … и  всех это страсть поражает! Что мне ответить на такое?« Маруся  моя, Мара…радостная… Твой  любимый  просил  меня рассказать,что ты для него самая из самых,самая лучшая…»-заговорил я,поглаживая черную  волчью  мордашку . Скользкая  тишина.Тишина. Молчание. Мара подняла  морду - а её глаза  блестели и искрились,она  закружилась,завертелась возле меня, встала  на  задние  лапы (и это  почти полтора  метра ),лизнула  меня и вихрем  исчезла  в  комнату. Мгновение- и монгольская волчица, чуть  растопырив  коричнево-черные  лапы, небрежно  размахивая  хвостом, села возле меня. В  пасти  у  нее  лежала  моя  самая дорогая шариковая  ручка. “И  зачем же ты, шкодная монгольская  волчица, стащила  ручку с моего  стола ?“- спросил  я. Мара  попятилась…И вновь присела. « Я тебя понял.Пойдем »,- сказал я.
  Подошел к своему рабочему столу. Устроился на кресле.Достал чистые листы бумаги.Забрал у волчицы свое гусиное перо. Потрепал её лисьи-улисьи  шерстяные, черные уши.Закрыл глаза.Подумал.И  начал писать :
  “Не только ходил на эту забытую Богом и людьми улицу…“   

      2016 г., ноябрь.