Доинтернетовские стихи. Часть 5
Доинтернетовские / Лирика / Читателей: 140
Инфо

Ты мне во сне уже привычен,
а наяву - недостижим:
из этой жизни главный вычет -
твое желанье стать чужим.
Никак я с этим не согласна:
неужто, так любовь опасна?
1 октября 1987

А у девчонок жесткие глаза
глядят из-под всклокоченных волос.
Возможно, это способ их защиты:
куда приятней бить, чем быть побитой,
глотая горечь слабости до слез.
Мечтая втайне о своих Ромео,
умело матом кроют приставал,
Джульетты в джинсах, с горькой сигаретой,
как жаль мне вас, прожженных, не согретых:
опять ваш принц с другою убежал.
8 октября 1987

Может быть, мне вредно быть хорошей.
Хризантемы терпко будоражат осень.
Вновь бесенок страсти точит свои рожки,
хоть его я трезво щелкаю по носу.
8 октября 1987

Я не могу тебя забыть,
но не хочу тебя я помнить,
когда невидимая нить
мне сети ласково готовит
из встреч, прощаний и обид,
которые не ранят больно.
Любила я тебя. Довольно!
Неужто, путь иной закрыт,
И, неужели, буду вечно
я танцевать от странной печки,
которая не хочет греть...
Как мне забыть тебя суметь.
11 октября 1987

Пока что полу увлеченье,
полунамек на интерес.
С друзьями долгое сиденье,
и спор, и слов затертый блеск.
Хочу я быть тобой согретой,
но мне не сделать первый шаг.
Я научилась ждать, хоть это,
мучительно, как бег в цепях.
12 октября 1987

Твои глаза таит очков стекло:
вполне надежная защита -
но пробужденье нежности забытой
я ощущаю вновь. Назло
осевшему на сердце пессимизму,
упрямо верю в справедливость жизни.
12 октября 1987

Зачем мне думать о тебе,
зачем напрасно будоражить
уснувшую, как будто, боль,
искать, не находя, любовь,
которая манит и дразнит,
и призраком ночным встает,
все отбирает и дает
лишь ирреальную надежду
с любимым встретится. Опять
я буду верить, и искать
любви следы в словах обычных,
себя обманывать привычно.
Обман раскроется потом.
И снова в путь. Из дома в дом,
от глаз к глазам. Прочь, осторожность:
любить и жить - одно и то же.
12 октября 1987

Я, конечно, не цветок,
я еще имею силы,
корни вырвав, уходить
от неласковой руки.
Я во многом не права,
но тебя любила, милый,
хоть не знаешь ты совсем,
как с тобою мы близки.
19 октября 1987

Не в том беда, что я хочу любить,
а в том, что я, зачем-то, жду ответа,
я платы жду, и очень грустно это,
ведь раньше я сама бралась платить
за все: за крохи радости и боль,
когда уходит радость безвозвратно -
быть без долгов почетно и приятно.
Не так уж горько есть свободы соль,
которую я щедро посыпаю
на раны угасающих страстей:
забыть иных легко, иных трудней,
но я пока успешно забываю.
23 октября 1987

Мой хороший милый-милый мальчик,
взрослостью тебя бы не спугнуть.
Это очень сложная задача:
быть лишь другом. И уже чуть-чуть
я устала сдерживать желанье
прикоснуться к волосам рукой,
но судьбы ли дар, иль наказанье,
ты мне нужен, как никто другой.
Плавно-плавно, нежно-нежно,
танец свой ведет, кружа, надежда.
31 октября 1987

Березка, словно гостья из деревни,
прижалась робко к тусклому забору:
я тоже гостья здесь, хотя, наверно,
уйти я из гостей смогу не скоро.
Меня сначала обдерут, как липку,
хозяева, что наглостью сильнее:
за каждый промах свой или ошибку
я заплачу сполна, но не сумею
я научиться быть в гостях, как дома.
Друзья уходят в стан слегка знакомых.
31 октября 1987

И снова я тебя увидела во сне,
но и во сне моим совсем-совсем ты не был.
Вновь я, в который раз, в рассветной тишине
наедине с судьбой, к тебе прильнувшей слепо.
Как верить я хочу, что помнишь обо мне,
и в то, что иногда мое лицо всплывает
в коварном свете дня или ночных огней:
надежда все же есть, что для тебя жива я.
22 ноября 1987

Я не стану плакать от обидных слов,
я просить не буду у судьбы пощады:
мой рюкзак походный в путь всегда готов,
долго собираться вовсе мне не надо.
В честь друзей ушедших разожгу костры,
радостные искры ночи мрак взрывают.
Если очень верить в правила игры,
то не так уж важно, что тобой играют.
Расставаньем лихо встречу тороплю,
горькой сей уловке долго я училась.
Бесконечность можно приравнять к нулю,
не понять так сразу что к чему стремилось.
22 ноября 1987

Я не имею права
сказать тебе: “Мой милый.“
Зато имею право
тебе сказать: “Мой брат.“
Тебя, совсем случайно,
узнала и открыла,
и счастлива. Надеюсь,
и ты немного рад.
А нежности избыток
пускай покроет тайна,
которую доверю
написанным словам.
С годами ведь я, все же,
мудрей и старше стала,
и быть смешной и глупой
утеряны права.
16 января 1988

Мы вежливы до сухости.
От счастья ль от отчаянья,
но я своею властью
дала обет молчания.
И я его нарушила,
пусть это мне простится.
Банально оправдание:
мол, впредь не повторится.
8 марта 1988

Когда болит - любое средство благо,
когда болит.
Я доверяю боль свою бумаге,
пусть исцелит.
12 марта 1988

Я знаю правила игры,
и мне не проиграть.
Скрываю то, чего не скрыть:
удачно ли? Как знать.
Опять не мой, зачем не мой,
ведь ты так нужен мне.
12 марта 1988

Нет, мне до боли не светло
на этом белом свете:
кому, когда, какое зло
вручила - кто ответит.
И тот подарок роковой
мне жизнь вернула строго.
Сказала: “Не шути со мной,
иди своей дорогой“.
13 марта 1988

Ненужная любовь, как наказанье.
Ну что же, пусть. Наказана вполне:
я опоздала - безнадежно занят
любимый. И опять в глухой стене
я тщетно обнаружить брешь пытаюсь:
бьюсь лбом, на твердый камень натыкаясь.
24 марта 1988

Я боролась с своей любовью,
голой кожей тушила пожар.
Гнать любовь - обжигающе больно,
жить с любовью ненужной - кошмар.
4 апреля 1988

Минуты без тебя - замедленно стекают,
как будто ожиданье растягивает их:
хотя уже я, в общем, почти наверно знаю,
что ты придешь - и, все же, страх старый не утих.
Наверно, мне учиться еще придется долго
спокойно относиться к везенью своему:
теперь я из счастливых, каких не так уж много.
Как стала вдруг счастливой - никак я не пойму.
2 июля 1988

Ловлю я тень твою во сне
(как жаль, что только тень):
ведь от тебя так мало в ней -
живой ты нужен мне.
А тень, с паяльником в руках,
смеется мне в лицо:
бывает же такое в снах -
смешно, в конце концов.
19 июля 1988

Играем в “дурака“, не ведая забот.
Простейшая игра, но результат не ложный:
кто проиграет в ней - любим сильнее тот:
кто вечно в “дураках“, мне угадать не сложно.
19 июля 1988

Я жду с тобою встречи,
и мне немного страшно:
а, вдруг, за этот месяц
успел меня забыть.
Мой маленький, мой милый -
все то, что было - наше,
и этого богатства
мне хватит, чтоб прожить
с любой тоской и болью.
Любовь, любви, любовью.
июнь 1989

Мне без тебя весь белый свет
пустой и черный,
хотя я знаю, так нельзя,
но не секрет,
что если б бога
и молила я о чем-то,
так это только о любви.
Жаль, бога нет.
Есть ты и я. Мой эгоизм
границ не знает:
когда ты рядом - это счастье.
Ерунда
все дефициты на земле,
ведь мне хватает
тепла руки твоей
в любые холода.
6 июля 1989

Ты меня убиваешь:
потихоньку, по капле -
и зачем это нужно,
я никак не пойму.
Есть дела поважнее?
Надо мною не каплет?
Но почти ненавижу
я уже тишину
ожиданий моих:
что мне делать - не знаю.
Виновата: люблю.
Виновата - не каюсь!
27 июля 1989

Как пьянице вино,
так мне любовь нужна.
А без нее - темно,
как в пустоте без дна.
Прости меня, прошу,
за то, что вновь и вновь
отдать тебе спешу
я нежность и любовь.
Тяжелый этот груз
нести ты, обречен.
Я одного боюсь:
тебе не нужен он.
27 июля 1989

Десять дней, казалось бы - немного.
Десять дней, казалось бы - пустяк.
Но моя упрямая дорога
до тебя не доведет никак.
Ты не боишься опоздать,
во мне ты как в себе уверен:
вновь стерегу шаги под дверью.
Лифт прошумел. Не ты, опять.
25 мая 1990

Одиночество горько-сладкое,
фотографии на стене.
Я пишу, и этому рада я,
помогаешь ты очень мне
тем, что нет тебя со мной рядом:
пьешь ты пиво на острове Байда.
25 мая 1990

На улице прохожие спешат, спешат куда-то.
Ко мне ты вовсе не спешишь, и, право, очень жаль:
друзья твои, конечно же, хорошие ребята,
но ни один из них тебя, как я сейчас, не ждал.
Я понимаю, что тебе и без меня не плохо:
пусть будет так. Любовь - она, назло себе, добра:
не буду плакать я, вздыхать, стенать и горько охать,
и только то, что сам отдашь, себе позволю брать.
25 мая 1990

Где эта грань, которую уже не перейти,
Где эта грань, которая отделит, как отрежет.
Иду, иду: куда? зачем? - ответа не найти,
и получать ответ хочу чем далее тем реже.
Живу, люблю, а, может быть, все это - только сказка:
ее придумала давно и заблудилась в ней.
И, вероятно, лучше так - вдруг выберусь, и ясность
окажется опаснее разбойничьих ножей.
25 августа 1990

И у меня и у тебя
есть жизнь своя, отдельная.
И у меня и у тебя,
а, право, очень жаль.
Мы независимы вполне:
что вздумается делаем,
свобода крепко в нас впилась
пчелиных сотней жал.
И в этой пытке я должна
быть непременно сильною,
и умной быть - обречена,
и все решать сама.
А если же устану вдруг -
груз этот в пропасть скину я,
с дороги на обочину
сойду. Сойду с ума.
25 августа 1990

Не теряла, но ищу,
что ищу - сама не знаю.
Я от боли не кричу,
от обиды - не рыдаю,
а цепляюсь за любовь,
лишь в нее, как прежде веря:
страшно, если на засов
вдруг она закроет двери -
от дверей мне не уйти,
здесь, у них, конец пути.
25 августа 1990

Я не стала слишком мудрой,
но я стала очень взрослой:
чудеса, покинув утро,
убежали в вечер просто.
Люди хмурятся в трамвае,
тянут сумки и авоськи,
и упрямо забывают,
что счастливым быть так просто,
что любить совсем не сложно,
а кого - всегда найдется.
Сэкономить средства можно,
ведь любовь - не продается.
1 сентября 1990

И снова бунт на корабле:
моя любовь меня связала
и очень строго мне сказала,
что мы плывем не к той земле,
что остров этот - лишь мираж,
сей легкий путь совсем не наш...
Коснулся ты волос моих,
и бунт на корабле затих.
27 сентября 1991

Все вернулось на круги своя:
я - люблю, и, значит, я есть я.
И, теперь, любые катаклизмы
не страшны моей счастливой жизни.
27 сентября 1991

Моя любовь - сизифов труд:
и в поздний час, и утром ранним
(хоть дурой многие зовут)
качу я в гору тот же камень,
не замечая, что, увы, уже
мне лет почти без счета.
Вновь камень вниз, на вираже
меня по носу больно щелкнув.
Но не могу я не любить,
и камень мне катить, катить.
1991

Да, я, наверно, очень нагрешила,
коли судьба меня тебя лишила:
не удержать ни ласкою, ни силой -
моя любовь тебе лишь в тягость, милый.
Я остаюсь одна на перекрестке,
другой дорогой ты уходишь. Просто
1992

Тебе я не нужна совсем-совсем:
жестокий приговор. Обжаловать - не смею.
Включить бы боль мою в одну из схем
и сжечь дотла, куда еще больнее.
Ты розу подарил вчера другой,
шип от нее застрял так к сердцу близко,
что я боюсь дышать, любимый мой,
хоть мертвой умереть так мало риска.
1992

Любить тебя я не имею права,
а я - люблю, и этим не права:
я для тебя противна, как отрава.
Больнее плетки бьют твои слова.
Прости, любимый, что тебя любила,
пойми, что в этом лишь вина моя.
Избраннице твоей со всею силой
желаю полюбить тебя как я.
1992

Я все прекрасно понимаю:
тебе сейчас не интересно,
как я живу в своем пространстве,
в котором больше нет тебя.
И хорошо тебе с другими:
я этому должна быть рада
(что хорошо, а не с другими)-
а если хочется мне плакать,
так в этом нет твоей вины.
Быть нелюбимой мне не внове,
быть ею постараюсь с честью,
неся как крест свою ненужность,
стараясь из последних сил,
хоть мелочью тебе доставить,
ну, пусть не радость, так удобство:
последняя осталась милость -
заштопать рваный твой носок.
И этим я займусь, не медля,
и буду думать о тебе:
о том, что все же жизнь прекрасна
пока умею я любить.
1992

Я знаю: “Может быть, зайду“, -
совсем-совсем не много значит,
но я так жду тебя, так жду,
и, разве, может быть иначе.
И мне совсем не жалко сил
тех, что теряю в ожиданье:
меня поймет тот, кто любил,
хоть суть совсем не в пониманье,
а в том, что понапрасну ждать,
придется мне не раз, похоже.
Стук в дверь, и я иду встречать.
Опять не ты, ну что ж, продолжим.
1993

Прощальное
Семь лет, не много и не мало,
семь лет, как мальчика не стало.
И мужем чьим-то будет скоро
не мальчик, мальчик мой который.
Теперь мужчина ты солидный,
но мне нисколько не обидно:
“Мой маленький“ - тебя так звать
могу лишь я. Не отобрать
мои права на то. А ты
ячейку строй без суеты:
есть юность, ум и красота -
сбылась, мой друг, твоя мечта!
март 1995

Ну что же, подведем итог:
хорош он, иль, напротив, плох,
но ничего не изменить,
и это, к счастью, может быть.
Да будет так. Семь лет - пустяк,
с любимой будет все не так.
май 1995

Чужие скользкие глаза,
умелой речи сладко лживость:
я виновата, что сказать -
так дешево тогда “купилась“.
От боли мне не убежать,
а тот, убогий, пусть ликует:
пришел, нагадил, нажужжал,
вонь до сих пор не разгребу я.
Страстная пятница была
и яйца тухлые снесла.
20 мая 1995

Уйти от прошлого, как будто бы, легко:
в другую жизнь, в другой далекий город -
и с облегчением вздыхаешь глубоко,
и избежать пытаешься повторов.
А прошлое, едва живо от ран,
витает сизым облаком над нами,
и говорит знакомыми словами,
хоть смысл их не всегда приятен нам.
18 июня 1995

Нет, ты меня не предавал:
меня ты просто не любил,
меня своей не называл -
на это зря не тратил сил.
Ты силы для другой берег,
ее нашел ты между делом,
ту, что хотел, а, может, смог,
она найтись сама хотела.
Я оглянусь - тебя уж нет,
я позову - ты не ответишь.
Так просто, как играя, дети,
стер хрупкий росчерк наших лет.
Век мне удачи не видать,
но век закончится однажды,
и на мои ладони ляжет
то, что судьба захочет дать.
12 декабря 1995

Я сумею забыть тебя,
если этого захочу.
Но зачем мне хотеть? С любовью,
пусть ненужной, жить веселее.
И по-прежнему, я во сне
не на землю, с земли лечу -
это значит, что я расту,
это значит, что не старею.
12 декабря 1995

Не только в мыслях я грешна,
на рай надежду тешить глупо -
в аду толочь мне воду в ступе,
ну что ж, на все своя цена.
Сотру я руки до крови,
усталостью нальются плечи,
но это вынести мне легче,
чем вечный холод нелюбви.
13 декабря 1995

А, может быть, в жизни все было неправдой:
и не было лета, и не было солнца,
друзей никогда со мной не было рядом,
и я не любила - все было притворством.
Но если отнять это все, остается
лишь блеклая серость безрадостных будней:
неважно, когда, где и как цепь порвется,
ведь быть иль не быть - одинаково глупо.
13 декабря 1995

Каков он, груз минувших лет?
Предательства и лжи в нем нет,
надеюсь, в нем моя лишь боль,
к несчастью, лишь моя любовь.
Мне, в общем, не о чем жалеть:
пускай меня ты не любил,
но нелюбви тугая плеть
на мне зря выбилась из сил -
упрямства мне не занимать,
и прав любить - не отобрать!
6 мая 1996

Я изменить тебе готова,
верней, мое готово тело.
Роман пора начать мне новый,
а с кем и как - не в этом дело.
А дело в том, что я устала
под лампой одиноко греться,
и остановка лишь за малым:
уговорить осталось сердце -
умом уже я изменила,
и получилось очень мило.
7 мая 1996

Весна, весна, зачем тревожишь
ты то, что изменить не можешь?
Надежда робкие листочки
пускает из засохшей почки.
Себя я в зеркале встречаю,
стерев обман дневного грима,
морщинки новые считаю,
ты с ними не знаком, любимый:
два года - это много, все же,
увы, не стала я моложе.
7 мая 1996

Лет мне мало или много-
сей вопрос не будем трогать.
Принц умчался по дороге -
и его не будем трогать.
Сколько лет и сколько принцев
промелькнуло, словно птицы.
Я их, честно, не считала,
лишь одно скажу: не мало.
11 мая 1996

Состояние любви, состояние удачи:
я откликнусь, позови,
разве может быть иначе?
Я устала от тоски,
пусть другой о прошлом плачет,
и шаги мои легки,
и плачу за все без сдачи.
Пусть самой себе я лгу,
так немного это значит:
от себя к себе бегу
и лицо в ладонях прячу.
18 июня 1996

Дороги есть, но нет охоты,
тропинка скрылась, не найти,
ленивой мухою зевота
сумела в душу заползти.
Ее гоню из чувства долга,
но как-то “ножку отруся“.
Устала я и вся недолга,
а, может, все-таки, не вся.
24 июня 1996

Судьбу свою не искушая,
мгновенья отдыха вкушаю.
Прохладной негой тихо грусть
меня обнимет, ну и пусть.
Не все же прыгать, веселиться:
не разглядишь в мельканье лица.
Я, как Обломов, на диване
вновь постигаю мирозданье.
24 июня 1996

Прощай, уютная тоска:
проснулся дух мой авантюрный -
удача призрачно-близка,
сильфида нежного ноктюрна.
Я добегу, я дотянусь,
я встану смело на пуанты.
Меняю снова грусть на грусть -
нет для веселых дел таланта.
11 июля 1996

Я от гордости устала,
я так глупо одинока,
мне не хочется быть старой,
но в хотенье мало прока.
Я найти любовь пытаюсь,
результат хорош не очень.
Часто падая, не каюсь:
путь мой вовсе не окончен.
11 июля 1996

А тело требует свое.
Смешно, я с ним вполне согласна,
но притворяюсь безучастной:
лишь глупый что попало пьет.
И продолжаю бренный путь,
упрямо мучаясь от жажды.
Когда наступит то “однажды“?
Наступит ли когда-нибудь?
28 июля 1996

Ты здесь бывал так много раз:
по делу, просто по привычке -
пришел, ушел, и все отлично,
цвет я твоих не знала глаз.
Да и зачем мне это знать,
зачем след рук твоих на коже?
Не надо помнить - помню все же,
жду, хоть совсем не стоит ждать.
Роняя тусклые слова,
тебе я что-то отвечаю.
Кем станешь, я не очень знаю,
кем есть - и то едва-едва.
28 июля 1996

Захочешь уйти - я не стану держать,
таков этой жизни печальный порядок:
судьба подарила нежданную радость
и, вправе, конечно, ее отобрать.
Не бойся, что будет потом очень больно:
в предчувствии горечи сладость дороже.
Уйдешь ты, и это - вполне аксиома,
но истину эту постигну попозже.
29 июля 1996

Я не стану называть
то, что было между нами:
торопливыми словами
можно только помешать.
Я не стану обещать
(грош цена постельным клятвам),
ведь всегда приходит “завтра“,
что оно несет, как знать.
Но, пускай я не права,
к наказанию готова:
так хочу тебя я снова,
что кружится голова.
29 июля 1996

Опять я “чувствовать спешу“
и об одном судьбу прошу:
меня подольше пусть задержит
в кольце твоих умелых рук,
таких, на удивленье, нежных.
О прочем не скажу я вслух.
29 июля 1996

Мечты имеют смысл опять,
верней, они имеют тело.
Надолго ли? Не в этом дело:
предметно радостней мечтать.
Сейчас я счастлива вполне,
последний вечер вспоминая.
Что будет дальше - я не знаю,
чего хочу - известно мне.
Желанный (я смела не очень),
пустых два года зачеркни.
По пальцам сосчитаю дни,
в уме имея нагло ночи.
1 августа 1996

Всерьез затеял ты ремонт,
огорчена я этим, вот.
Возможность редкую теряю
заняться тем, чем я хочу,
как я хочу, и с кем хочу,
опять об этом лишь мечтаю.
5 августа 1996

Наверно, выгляжу я глупо,
тебя, пытаясь, соблазнить:
не девочка давно ты, Люба,
пора б уже солидней быть.
Об этом я отлично знаю,
но снова голову теряю.
6 августа 1996

Наполнено тобою лето,
скажу я прямо, вкусно это -
насытиться я не могу
пока. Надеюсь, что не скоро
придет мгновение, в котором
желанья мимо пробегут.
6 августа 1996

Хочу, чтоб ночь переходила в день,
не нарушая наших рук сплетенья,
хочу я в пропасть сладкую лететь,
отбросив все тревоги и сомненья.
Возможно, слишком многого хочу,
тебе решать, насколько это много.
Скольжу опять по тонкому лучу,
который заменяет мне дорогу.
6 августа 1996

Зачем мне нужен ты - я это знаю,
нужна ли я тебе - не знаешь ты.
От этого не очень я страдаю:
стою давно уже я у черты,
такой непрочной и чертежно-тонкой,
что боль и радость трудно разделить -
во мне живет упрямая девчонка,
чья цель одна, по-прежнему, любить.
6 августа 1996

Возможно, что жалеешь ты уже
о шаге первом, столь неосторожном:
джин поднял скуки пыль на вираже -
теперь загнать назад в бутылку сложно.
Конечно, можно просто сделать вид,
что ничего и не случилось вовсе,
спокойней так. А джин пускай летит,
досрочно лето, превращая, в осень.
***

Как легкий ветер облака,
опять печаль меня уносит.
А почему - никто не спросит.
И беспокойная рука
тебя напрасно ищет рядом.
Не надо, глупая, не надо.
Ты не пришел. Тоска. Тоска.
***

Занять себя могу работой,
но, почему-то, не охота:
совсем другого я хочу.
Жду я звонка нетерпеливо,
надеясь на исход счастливый,
сомненья гложут, но чуть-чуть.
***

Как мне до вечера дожить,
ну а потом уже до ночи:
меня совсем замучить хочешь
своим ужасным “может быть“.
Я ненавижу потолки,
и стены ненавижу тоже:
они тебе меня дороже.
Возьму я детские мелки,
их разрисую “под орех“,
меня введешь ты в этот грех!
7 августа 1996

А, может, это только сон,
чудесный сон: боюсь проснуться
и до тебя не дотянуться -
мой страх навязчив и смешон.
Пружины старые скрипят,
меня в реальность, возвращая:
ты мой сейчас, но я не знаю,
насколько этому ты рад.
14 августа 1996

Шараду новую решаю,
себя, упрямо искушая
возможностью ее решить.
Да, странная дорога к раю:
с обрыва в омут я ныряю,
но, по-другому, скучно жить.
14 августа 1996

Себя я сдерживать должна:
кому должна, не понимаю -
до трех с усилием считаю,
три дня - высокая цена.
Пусть будет то, что суждено.
Хоть знаю я, не вечно чудо,
но экономить я не буду,
ведь не умею все равно.
14 августа 1996

Живу я как-то бестолково,
и цель преследую одну:
тебя увидеть рядом снова,
и, нарушая тишину,
и скромность чью-то, оскорбляя,
сыграть прекраснейший дуэт -
мелодия всегда другая,
ведь партитуры, к счастью, нет.
20 августа 1996

Боюсь я очень не успеть
с тобой за счастье расплатиться:
его ведь горы, не крупицы -
мне стыдно им одной владеть.
20 августа 1996

Опять выходит грусть на сцену
в сопровождении дождя,
глаза потупив непременно,
накинув капюшон плаща.
Но радость все равно не гаснет
и, ровным пламенем горя,
меня совсем по-детски дразнит:
“До сентября! До сентября!“
21 августа 1996

Хочу тебя я откровенно:
хочу, скользя рукой и взглядом
всего-всего тебя узнать.
И, наблюдая перемены
(моим стараниям награда),
хочу, хочу тебя опять!
23 августа 1996

От скромности я не умру,
и это мне приятно очень,
ведь не хочу я ставить точки,
играя в странную игру,
и проявляя осторожность:
я счастлива, и в этом сложность.
Я вырвалась из крепких пут,
которыми себя связала:
нашла тебя, хоть не искала -
другие ищут, не найдут.
23 августа 1996

Ты говоришь: “Не привыкай!“
А я совсем уже привыкла
счастливой быть в твоих руках.
Пусть вновь карета станет тыквой,
надеюсь, полночь далека.
Живет мечта, не выцветая,
и не хожу я, а летаю,
до невесомости легка.
28 августа 1996

Причины радоваться нет,
ведь осень - это, все же, осень,
и дождь пустить погреться просит,
в моем окне, увидев свет.
Ему скажу я: “Заходи“,
поставлю мокрый зонтик в угол:
с весельем, правда, нынче туго,
ну что поделаешь, дожди.
4 сентября 1996>

Нет, я не маюсь от безделья:
вполне хватает мне забот,
но слишком много - две недели,
два дня последние, не в счет.
При мне набор воспоминаний,
я, словно взятки их беру:
так с иллюзорностью желаний
веду азартную игру.
16 сентября 1996

И снова радость далеко,
и снова мне не чет, а нечет.
Упрямо жду я нашей встречи,
стою с протянутой рукой.
Наверно, долго мне стоять,
в ладонь дождинки, собирая,
но я упрямо повторяю:
“Я больше не хочу терять!“
25 октября 1996

Опять пришла к исходной точке,
в котомке - скромные пожитки,
а следом - с ложкой меда бочка,
зато уж дегтя в ней - с избытком.
Но я отлично понимаю:
без дегтя меда не бывает.
13 февраля 1997

Непостоянно солнце в марте,
как счастье женское капризно
(хотя капризно и мужское,
но эту тему мы отложим).
Весна пока еще на старте,
и от зимы ушла на мизер.
(Поглажу почку я рукою,
смахнув снежинку осторожно).
5 марта 1997

Ты вначале был мне брат,
что потом - не очень важно:
перепачкались мы в саже -
не понять, кто виноват.
Я теперь навек решила:
наше братство - нерушимо!
И надеюсь очень-очень,
что и ты того же хочешь.
30 апреля 1997

Пять дней счастья, казалось бы мало:
их по пальцам легко сосчитала.
Ну а если в часах и минутах -
то совсем и не мало, как будто.
Твой подарок почти к дню рожденья,
и его для меня нет дороже:
разделяю его на мгновенья,
и все множу, и множу, и множу...
10 мая 1997

Я для тебя, как вредная привычка:
меня бросать ты много раз пытался -
Надежды, Лены, Ани - все отлично,
но к Любе все равно ты возвращался.
Я счастлива: вновь в круге ты порочном -
любовь его упрямая чертила,
невидимый совсем, но очень прочный,
и разорвать его никто не в силах.
19 мая 1997

“Счастливые люди не пишут стихов“,-
когда-то я в этом себя убедила.
Я этот теперь нарушаю закон:
пишу для тебя, мой единственный милый.
Не знаю, иссякнут стихи или нет:
любовь - бесконечна, известно мне точно.
И знание это - мой главный секрет,
в нем сила моя и гранитная прочность.
21 мая 1997

“Я люблю“ - для меня, как молитва:
просыпаюсь я с ней по утрам
и живу в ее ласковом ритме.
Никаким самым грязным делам
этот ритм не сломать, не нарушить:
невозможно нагадить мне в душу!
22 мая 1997

Нас может в сети ложь поймать:
она порой вполне красива
и жалость может вызывать,
хоть эта жалость тоже лжива.
Но полюбить опасно ложь:
она свои удвоит силы,
и боль придет, когда поймешь,
кому “люблю“ сказал ты, милый.
23 мая 1997

Птицы не живут в навозных кучах:
там живут жуки и тараканы.
Злобно шевелят они усами.
Как ты в этой куче оказался,
до конца никак я не постигну,
милый мой доверчивый птенец.
Оболгали все, перевернули,
забросав своей навозной жижей,
но старались зря: ведь не возможно
в таракана птицу превратить!
27 мая 1997

Имея защищенность от других,
перед тобой совсем я беззащитна:
была броня опять легко разбита
прикосновеньем нежным рук твоих.
Я рада твоей власти надо мной,
я ею упиваюсь, милый мой!
29 мая 1997

Прекрасный день на Байде:
ты рядом - это счастье -
и ничего не надо,
и ничего не страшно.
Воспоминаний груда
в руках любви легчает:
со мной бороться трудно -
то тонет, то всплывает
31 мая 1997

Сейчас я только поняла,
когда вернулось все в начало:
казалось лишь, что я жила,
теперь я знаю - выживала!
2 июня 1997

Я знаю, что все будет хорошо,
но почему-то мне сегодня грустно:
хочу, чтоб ты ко мне скорей пришел,
хочу к тебе рукою прикоснуться.
Хочу тебя я чувствовать и слышать -
еще я очень многого хочу...
Идут часы, до встречи нашей ближе,
сейчас я взглядом стрелки подкручу.
3 июня 1997

Как без тебя жила - не понимаю:
ты самый умный, добрый и любимый.
Я это знаю, очень твердо знаю -
все возраженья пропускаю мимо!
7 июня 1997

Зачем была я создана?
Чтобы тебя любить:
давно уж роли розданы -
свою мне - не забыть.
Я в ней живу, как в празднике,
как рыба, что в пруду.
Еще есть роли разные,
попутно их веду.
7 июня 1997

День без тебя - не день, мой милый:
его дождем в канаву смыло.
И вечер сонный и унылый:
берусь за книгу через силу.
А утром солнце и надежда,
что очень скоро будешь рядом.
Не приходи ко мне пореже,
пусть грусть не уменьшает радость.
11 июня 1997

Я на себя слегка сердита,
а, может, даже не слегка:
я слишком для тебя открыта,
нет тайны той, что на века.
Еще во мне нет вовсе шарма,
зато талантов целых два :
любить тебя и, плюс, - упрямо,
как кружево, плести слова.
16 июня 1997

Всем сестрам дали по серьгам,
и это справедливо, в общем:
свои теперь я не отдам,
ну, разве, если ты захочешь.
И силой их не отобрать,
и не помогут уговоры:
на них стоит моя печать,
печать любви - бессильны воры!
20 июня 1997

Счастье новым - не бывает,
счастье старым - не бывает,
счастье - это просто счастье:
и его ни с чем не спутать.
К нам оно само приходит,
и само нас покидает.
Я сегодня твердо верю:
быть несчастной - просто глупо!
Вам желаю этой веры,
ведь сказал когда-то классик
“Человек рожден для счастья,
словно птица для полета!“
Если день сегодня серый -
мы его мечтой украсим:
что умеем - то умеем -
пусть завидует нам кто-то!
28 декабря 1997

Нас затягивает быт:
вкус стихов почти забыт.
Я твои носки стираю:
так любовь я выражаю.
Рифмы час свой будут ждать,
корни их во мне, как гены...
Кровь поэзии по венам
поднимается опять.
28 декабря 1997

Кончается двадцатый век
и век начнется двадцать первый,
наверное, такой же нервный
и полный всяких важных вех.
Но, переменам всем назло,
я счастлива, присев на кухне,
с тобой болтать за чаем вкусным
и ощущать твое тепло.
Могу я многого хотеть,
но не хочу хотеть я много:
пусть наша общая дорога
неразделимой будет впредь.
17 февраля 1998

Говорить или молчать,
записать или подумать -
ляжет рифма, как печать,
подведя итоги суммой.
Правила те нарушать,
от которых только скука,
и во сне к себе прижать,
как спасенье, твою руку.
Мне решать, тебе решать:
дважды два четыре? Пять?
30 июня 1998

Зима, похожая на осень,
надежды вновь дождем отпеты.
Меня не мучают вопросы
и не шокируют ответы.
Я, все же, счастлива, пожалуй,
хоть мелочи и ядовиты,
но отбиваюсь кровью малой:
моя страна для них закрыта.
В ней я живу, в ней ты живешь -
и это правда, а не ложь.
9 января 1999

До “ягодки“ остался год.
По лужам пьяный дождь бредет:
не от вина, а от весны
он вечно пьяный.
Рождаемся мы для любви -
хочу об этом заявить,
кто если хочет возразить,
тот - просто странный!
Я пью элеутерококк,
надеюсь, в этом будет толк.
Года в мешке не утаить,
они как шило.
И с каждой новою весной
их тяжесть больше за спиной,
и грустно груз нести одной,
и тают силы.
Но, зубы сжав, мы все идем,
и, если повезет, вдвоем :
теплей тогда и веселей,
и груз полегче.
Ты мой, я счастлива вполне.
И смело говорю весне:
упадок сил не страшен мне -
любимый лечит!
13 марта 1999

Запас пополнив, истин,
мы не всегда мудрей.
Костер осенних листьев
день ото дня грустней.
Приходит утро снова,
и “зеркальце, мой свет“,
доходчиво-сурово
ведет счет прошлых лет.
Не сбить его со счета:
работа есть работа!
29.10.99

Оставь молитвенный экстаз,
ты человек, а не амеба -
в себя поверь на этот раз,
подняться над собой попробуй!
И ты поймешь, что нет богов,
своим неверием согретый.
Так станешь ты, без лишних слов,
хозяином судьбы и Леты.
Любовь к пустому божеству
отдай тому, кому нужнее,
не поливая пустоту
густым, как патока, елеем.
И постарайся, чтобы мир,
куда пришел ты человеком
чуть чище стал за краткий миг,
что для тебя зовется веком.
*****

Все хорошо, спокойно, тихо,
уютно, сытно, подогрето.
Диван, торшера свет над книгой.
Чужие чувства. Зрелость - это?
Печально. То, чего хотелось,
сбылось. Где новые хотенья?
Душа догнала возраст тела.
Печально, но ведь не смертельно.
16.07.2002

Дождь февральский удивляет.
Что же делать, так бывает.
Может быть, Зима влюбилась,
о Морозе позабыла,
серебро все промотала,
и, совсем Весною, стала.
07.02.04

Вновь дождались мы весну,
до оскомины привычно.
В череде еще одну.
Чуда нет, все, как обычно.
Это раньше не спалось
от весенних ароматов.
Было. Было, но когда-то.
Будет ли? Уже вопрос.
Надо и “за тридцать“ жить,
и, запудрив все морщины,
кружим головы мужчинам
и себе даем вскружить.
Наливай в бокал вина,
выпьем, девушка, до дна!
28.02.04

Не кисни, Наташка,
жизнь - славная штука.
Ведь станет вчерашней
печаль и разлука.
И после безделья
желанней работа,
а если похмелье,
то выпьем чего-то.
Мы зрелые дамы,
и этим мы ценны.
Скажу тебе прямо:
не снять нас со сцены!
31.07.04

Учебники, тетради, ручки
готовит вновь сентябрь кому-то.
Будильник открывает утро.
Дорога, школа. Здесь научат
писать, читать, считать. И лет
важнее школьных точно нет.
Нам повезло, Вы есть у нас,
Учитель навсегда. И в праздник
от нас далеких, близких - разных
учеников поклон... Сейчас
и век иной, и мы постарше,
нас не узнает кто-то даже,
с кем мы не виделись давно.
Но навсегда мы все равно
выпускники СШ 13.
Нам в этом не дано меняться.

Сидим под старою вербой,
пьем кофе, чай и что покрепче.
Мы рады нашей новой встрече
и этот дом для нас родной.
А если мы совсем не здесь,
то мысленно ведем беседу.
И каждую свою победу
мы совершаем в Вашу честь.
Когда же что-то вдруг не так
мы знаем, что Вы нас поймете
и слово нужное найдете,
хоть дело вовсе не в словах.
По духу мы ведем родство,
и не указ нам в нем никто.
18 сентября 2004

Зима подходит к январю,
и праздниками засыпает,
как радостных снежинок стаей.
Сама себя уговорю,
что пятьдесят - совсем немного.
Полвека. Мелочи, ей богу.
Подальше зеркало повешу,
чтобы смотреть в него пореже.
18 декабря 2004

Представь, вот - веточка мимозы,
вдохни ее весенний запах.
Поэзия наполнит прозу,
и это будет так внезапно.
И наша юность на мгновенье
возникнет в воздухе весеннем.
И мы, как прежде, влюблены,
покорны веянью весны.
25 февраля 2005

Август лето завершает,
он на скрипке нам играет
ранним утром, на рассвете.
Байда спит, спит даже ветер.
В реку я вхожу. Водою
все свои печали смою.
Спят любимые мужчины,
их будить мне нет причины.
Будет день, и будет пища,
и печаль меня отыщет.
А пока плыву я к счастью.
“Новый день, - кричу я, - здравствуй!“
10 августа 2005

Снег очень тихий, нежный даже,
как обещание удачи.
И верится, не весь истрачен
запас надежд. Каких - не важно.
24 декабря 2005

Хочу домой и на диван.
И в руки повесть иль роман,
или журнал, а в нем кроссворд.
А, между прочим, жизнь - идет,
и даже ускоряет бег:
еще совсем недавно снег
срывался, а сейчас - жара.
Сегодня, завтра и вчера
сливаются в одну спираль.
И верно: в знание печаль.
27 мая 2006

Так, может, спрятать зеркала?
Пусть будет лет всегда нам столько,
на сколько чувствуем. Дала
немало б пользы нам уловка
нехитрая. Хотя, как знать:
себя мы можем не узнать.
31 марта 2007