«…. My fair lady…»

Миниатюра / Читателей: 14

Инфо

12.05.1976
«Цирк. Что может бить более чарующим и волнующим? Что может сильнее будоражить, зацепить, заиграть на созвучных струнах души. Ведь каждый из нас, не смотря на возраст и жизненный опыт, в душе остается маленьким ребенком взаперти условностей этого жестокого мира. И всем нам хочется чудес, ярких красок, волшебства. И что может быть более загадочным, чем цирковое выступление?»
- Мери, твой выход!
И все. Все меркнет, когда ты делаешь шаг на манеж; тускнеет, и только разноцветные софиты наполняют душу радостью; стихает, кроме твоего бешено бьющегося в унисон со зрителями сердца. Имеет значение только плавность движений. И все: от мала до велика, смотрят, затаив дыхание, любуются из далека совершенством, грациозностью и чувственностью.
Все, кроме одного. Ему мало смотреть. Ему мало запомнить её, его «маленькую прелесть». Да, да именно прелесть, именно его. Кто мог подумать иначе? Нет, она не может быть с кем-то другим; не может улыбаться другим; не может любить других. Нет, она только его. Она будет вечность с ним, наслаждаясь  его сладким пленом, утопая в его объятьях. Да, уже скоро. И никто не сможет ему помешать. «Его маленькая прелесть…»
«..London Bridge is falling down, falling down, falling down, my fair lady…» В стороне от других, там, где тень закрывала и прятала безумный танец одиночества и нечеловеческого желания обладать, присвоить себе, заполучить, украсть и спрятать – в душе «большого ребенка» под шум и овации толпы родился зверь. Голодный, матерый хищник, который готовился к прыжку. Но нет, не сейчас. Нужно подождать ещё немножко, совсем чуть-чуть.
До полночи остались считанные часы. Да, он подождет. А потом в полночь намертво стрелка станет, и время для нее остановиться навсегда. Что это? Собачки? Мерзость.
«Раз-два-три;  раз-два-три» . Так, в понятном только ему ритме, хищник ушел. Но он все еще наблюдает за «своей прелестью».
А она такая хрупкая, нежная и невинная еще не знает, еще не ведает, что все предрешено, что ей никогда больше не выйти на манеж, не надеть свой лучший наряд и не парить под куполом в манящем танце с высотой. Она сидит в своем старом вагончике, в единственном мягком кресле и пишет в своем дневнике обо всем; маленькие аккуратные буквы ложатся ровно в тетрадку, которую ей подарили друзья; скрипит меланхолично карандаш, а на полях появляются рисунки. Вот небо и пушистые облака, а это зрители с веселыми улыбками на лицах, дальше появились белые котята, которые совсем недавно открыли свои глазки…
«Один. Два. Двенадцать…» - часы пробили полночь. Все стихло. Пора гасить свет и ложиться спать. Но что это? Что за мелодия? Она ее никогда раньше не слышала…
Ах, наивность! Ах, любознательность! Ах, доверчивость!
Несмелыми шажками она идет в руки своей погибели, как мотылек летит на пламя свечи.
И снова манеж, и мелодия все отчетливей звучит. Глубокий, бархатный, обволакивающий голос гипнотизирует. Спасенья нет. Хищник за твоей спиной, Ангел! Еще несколько долгих минут, и ты упадешь в его объятья, в объятья ночи и темноты. Он сломает твои белые крылья; он выпьет хмельное вино твоих губ; он отведает твой запретный райский нектар, и сожжет в своем дьявольском огне. Но это все будет через несколько минут. А теперь, в последний раз кружи вместе с ним на этом круглом манеже, смотри на предательски бледную луну.
- Да, вот так. Танцуй только для меня «моя маленькая прелесть».
Глаза в глаза. Тебе не сбежать! Ты это понимаешь, так же, как и то, что ты…
« Один. Два. Семь» - часы оповестили о начале нового дня, о новых приготовлениях, репетициях, выступлениях. Только из старого вагончика никто не вышел. Нигде не было маленького Ангела: ни в цирке, ни в городе, ни в соседних городах – нигде…
И только одинокая фигура, на высоком холме, наблюдавшая заход солнца, знала, что «маленькая прелесть» теперь навеки с ним. Зверь внутри его был сыт и доволен. Он получил свою долю волшебства. Значит – можно отдохнуть.
«…. My fair lady…»