Alison, 
Самый лучший хороший стих составляется в камере смертников, когда субъект не предполагает егостиха интеграцию в мнимое социальное.

Alison, 1st
Для меня всякое социальное представляется как тяжёлый параноидальный бред.
Как будто бы условный индивид нагоняет самого себя и шепчет на ушко то, что становится иллюзий по факту самого произнесения.

Alison, 
Просто сочинитель нынче пошёл гулящий по лицам.
От третьего спешит к первому, а побывав там скатывается в неизвестность.
Загадочно молчит и ухмыляется второе — оно ждёт своего часа повелевать.

Alison, 
Устаревший текст, так думаю. Начала 20-х, уже — середина.

Alison, 
Мне на одном из текстов он отзвался:
неплохо
есть доказательная база)
Насчёт лайка — не помню.

Для меня Смеагол душащий Деагола так и представился в первой фразе. Также понятен посыл сравнения кружевного воротника «мельничного жернова» (того и гляди задушит) с калачом.
Но до сих пор неясно где именно проявляется состояние ожидающей, и постоянно обманывающей, возможные надежды читателя, Пенелопы — в скрипе качель, олицетворяющем разлуку, или запахе луговых трав, предвкушающем встречу?

Вот не знаю, стоит ли) но скажу вот что — слишком дряхло и квасно.
С оправданиями, типа, миру мир, идём спасать и т.д.
Нет ни одного маломальски приличного скифа, пришедшего не мотивировать свои цели, но совершать действие, обновлять мир, помочь небесному) Шпенглеру достичь спокойствия там)))
Оппоненты должны говорить, читая текст:
Страшно, жестко… красиво...
Иначе — всё зря.
Не будет божественного ветра — не разгорится пламя.
Такое моё мнение.