Перверсия

Статьи и рецензии / Эссе / Читателей: 21

Инфо

Объективная реальность - это основание без обязательств. Как только появляются обязательста, объективная реальность превращается в реальность субъективную. В субъективной реальности начинается и бытие, и быт, и бытовуха в зависимости от воспитания, образования и судьбы.  Суп или уединение от этих рассуждений становятся ещё вкуснее. Обычно, такое уютное ощущение приходит во время просмотра фильмов о тайге, которые смотришь на диване под тёплым и пушистым пледом. И под этим пледом вместо женщины, возникает “Самость“. Этакое субъективное единство, которое является результатом синтеза мыслей, событий и тепла дивана. Одурманенный этим теплом лени я отправляюсь к истокам древнегреческой литературы. И уже с первых страниц обнаруживаю интересные “вещи“. Первая древнегреческая комедия под названием “Мир“ рассказывает, как один афинянин отправляется к Олимпу верхом на навозном жуке. В естественной или архаичной жизни, по сути, я должен в это время быть на охоте или рубиться в каком-то сражении. Но это так, для красного словца! Древние греки первые додумались создать театр, чтобы показывать на сцене всякие непристойности, которые были запрещены в их повседневной жизни. А сейчас, наоборот, на сцену тянут изнасилованную жизнь обывателей. Разговор рискует стать скучным и даже нудным, если не подсыпать в него, как соль в кашу, парочку символических героев. К примеру, Дездемону и Отелло. И хотя эти герои отрефлексированы до абсурда, наверняка найдётся возможность обмыть их театральные или бренные косточки. И такой повод я нашёл мгновенно. Отелло это не только мужское имя, но и топоним. Отелло- город в штате Вашингтон и башня Отелло в киприотском замке Фамагуста. Реальный Маурицио Отелло командовал венецианскими войсками на Кипре во время войны против турок, где и задушил по преданиям  свою жену. А что, если турки подкинули ему письмецо о возможной измене его жены?
Отелло -  Поздно.(Душит ее)
Эмилия - (за сценой)Синьор! Синьор! Вы слышите? Синьор!
Отелло - Что там за шум? — Жива? Еще жива?
Хоть я жесток, я все же милосерд. Я не желаю длить твои мученья.Так, так.
Эмилия - Кассио, Синьор, убил Родриго, молодого Венецианца.
Отелло - Он убил Родриго? И сам убит?
Эмилия - Нет, Кассио не убит.
Отелло - Он не убит? Так, значит, смерть фальшивит, И сладостное мщенье стало горьким.
Дездемона - Напрасное, напрасное убийство!
Эмилия - О Господи, чей это стон?
Отелло - Чей стон?
Эмилия - О, это голос госпожи! Спасите! Спасите! Госпожа, скажите слово! Милая! Хоть слово!
Дездемона - О, я безвинной смертью умираю.
Эмилия - Кто это сделал?
Дездемона - Никто не сделал. Я сама. Прощай.Привет мой мужу милому. Прощай!
(Умирает.)
Отелло - Но кто ж ее убил?
Эмилия - Ах, кто же знает?
Отелло - Она сама сказала, что не я.

Ещё раз перечитываю шекспировский текст и удивляюсь, как придушенная Дездемона не только слышит, но и рассуждает. Отелло вынужден её заколоть, чтоб она наконец-то замолчала и это  в присутсвии Эмилии (может быть Эмилия была любовницей Отелло?). Но вместо предсмертного стона, Дездемона ещё проговаривает, что это она себя сама заколола. Вот это феминология! Вот такая получилась унтер-офицерская вдова. Как порой бывает смешно созерцать и читать  отрефлексированное.