Студенческая жизнь

Новелла / Читателей: 10

Инфо

Валера

- Чёрт, и угораздило же тебя забраться в такую даль! – не сдержался я, когда мы, наконец, приехали к месту назначения. – Не мог выиграть стипендию где-нибудь поближе? Я же все колёса себе сотру, пока буду в гости ездить.

Исмаэль засмеялся, похлопав меня по коленке, и выдавил:

- Значит, будешь летать на самолёте.

- Угу, - промычал я. – Ты же в курсе, что после того случая я в самолёт ни ногой. Пошли они все к чертям собачьим! Понабирали придурков...

- Мне казалось, мы давно проехали тот... кхм... неприятный эпизод.

- Не проехали! – бросил я. – И вообще, надо было подать в суд за унижение личного достоинства.

- Юрист хренов, - выпалил Исмаэль, заржав ещё громче. – Забыл, что отказался поступать на юридический, как того хотели наши родители? Теперь ты – будущий журналист. А тот парень, кстати, сам мог тебе иск вкатить за нанесение побоев.

- Ладно, забыли, - проворчал я, вылезая из машины. – Пойдём лучше обследуем твою новую комнату.

Вытащив из багажника сумки и пару коробок с вещами Исмаэля, а также его любимую гитару, мы направились к центральному входу в жилой корпус Технологического университета Санкт-Петербурга, где Исмаэлю предстояло провести следующие четыре года.

Его комната была на втором этаже в самом конце длинного коридора, который сейчас был заполнен вновь прибывшими студентами-первокурсниками и взволнованными родителями. Однако были здесь и более опытные студенты, их сразу можно было выделить из общей массы молодняка: насмешливые взгляды на новичков, немного нагловатые морды, абсолютное спокойствие.

- Какой номер? – переспросил я брата, протискиваясь через толпу.

- Два четырнадцать, - ответил Исмаэль, следуя за мной по пятам.

- Ага, - протянул я, - это здесь. – Толкнув дверь, я заглянул внутрь комнаты. Небольшое помещение с широким окном, стены которого были выкрашены в нейтральный светло-бежевый цвет, совершенно не походило на больничную палату, в отличие от большинства общежитий, которые мы видели на рекламных буклетах, решая, куда стоит поступать. Два небольших стола, два кресла, два узеньких шкафчика и две кровати у противоположных стен, на одной из которых возлежало чудо с довольно длинными тёмными волосами, подведёнными глазами и пирсингом в носу, брови и губе.

- Вот чёрт, - прошептал я, разглядывая странного на вид парня, который был увлечён прослушиванием музыки в плейере, судя по надетым наушникам и ритмичному киванию головы. – Повезло тебе, Исмаэль, – усмехнулся я, когда услышал жалобное поскуливание.

И тут парень открыл глаза и удивлённо уставился на нас с Исмаэлем. Медленно, почти лениво стянул наушники и, всё ещё не поднимаясь с кровати, проговорил с едва заметным южным акцентом:

- И кто из вас мой будущий сосед?

Я кивнул на Исмаэля, который выглядывал из-за моего плеча. Лишь теперь паренёк неторопливо сполз с кровати и подплыл к нам, поглядывая с интересом на обоих чуть склонив голову.

- Так, так, так... - задумчиво пробормотал он, пристально осмотрев Исмаэля с головы до ног. – Куришь?

- Угу, - промычал брат.

- Выпивка?

- Иногда.

- Играешь? – продолжая свой краткий допрос-викторину, парень кивнул на гитару в чехле, висевшую у Исмаэля на плече.

- Немного, - выпалил Исмаэль.

Брюнет вздохнул и вынес вердикт:

- Думаю, уживёмся. – У меня невольно вырвался вздох облегчения. - Алек, - парень протянул руку, которую Исмаэль тут же пожал, представившись. Потом Алек повернулся ко мне, вопросительно приподняв брови.

- Валера.

- Фамилии одинаковые, значит, братья, - совершенно точно заметил новый сосед братца. – А также бойфренд?

У меня остановилось сердце от осознания того, что именно в эту минуту может произойти непоправимое: как здесь учиться Исмаэлю, если все будут знать о его ориентации? Но брат, похоже, был совершенно другого мнения, потому что ответил:

- Да. Тебя это смущает?

- Нифига, - выпалил Алек. – Правда, если не будешь пытаться меня соблазнить. Я – стопроцентный натурал.

- И не подумаю, даже если попросишь, - усмехнулся Исмаэль.

- Значит, точно уживёмся. С предыдущим моим соседом мы никак не могли девчонок поделить, а потому пришлось разъехаться. Но теперь я спокоен - ты на моё точно не будешь покушаться.

Господи, мне уже нравится этот Алек-как-его-там!

- Ладно, парни, располагайтесь, прощайтесь, а я пойду прогуляюсь по кампусу, - проговорил брюнет, хватая с вешалки на стене кожаную куртку и натягивая её на худенькие плечи, выглядывающие из-под обтягивающей футболки. – Вернусь часа через два. Надеюсь, вам хватит времени?

Ещё несколько минут, после того как за Алеком закрылась дверь, мы с Исмаэлем стояли с раскрытыми ртами, пытаясь осознать услышанное. Я очнулся первым.

- Похоже, с ним точно проблем не будет.

- Ммм... посмотрим, - протянул брат и, соблазнительно облизав губы кончиком языка, запер дверь на ключ.

- Что ты... - начал я, но Исмаэль прислонил меня к двери, прижавшись ко мне всем телом, положил ладонь мне на затылок и, приподнявшись, провёл языком по моим приоткрытым в удивлении губам. Дальше я мог только стонать: возбуждение моментально достигло точки кипения, сметая все разумные доводы. Одна лишь мысль долбилась молотком в висок: мы так долго не увидимся!

Руки Исмаэля уже расстегнули на мне ремень, и теперь его проворные пальцы расправлялись с застёжкой джинсов, но когда он начал опускаться на колени, я понял, что не хочу так – быстро, безоглядно, неистово... В нашу последнюю перед долгой разлукой встречу мне хотелось, чтобы всё было медленно и красиво, нежно до умопомрачения, бесконечная ласка, милые глупости шёпотом на ушко, поцелуи и прикосновения... Ведь у нас целых два часа, а может, и больше... А потому я всё сделаю так, как надо.

- Подожди, малыш, - прошептал я, взяв Исмаэля за запястья и заставляя подняться.

- Что случилось? – удивленно спросил братец, поглядывая на меня из-под нахмуренных бровей. – Ты не хочешь?

Я усмехнулся. Ведь он прекрасно чувствовал мой стояк. Как ему могло прийти в голову, что я не хочу его? Да я всегда желал моего мальчика: утром, днём, ночью, во время занятий в школе, когда он сидел передо мной, а мне оставалось пялиться на его затылок и едва сдерживаться, чтобы не запустить пальцы в светлые волосы.

- Хочу, - тихо ответил я. – Но не так...

- Я не понимаю, - недоумённо пробормотал Исмаэль.

- Я покажу тебе, - заверил я и начал медленно расстёгивать рубашку Исмаэля: пуговка за пуговкой, а под плотной джинсовой тканью ничего не было – лишь кожа, мягкая, тёплая, немного влажная от возбуждения...

Я раздевал моего мальчика настолько неторопливо, что это сводило нас обоих с ума, раздирая от желания. Но я не спешил, зная, что, быстро утолив голод, мы не избавимся от скопившейся внутри нас страсти. А мне так хотелось, чтобы лёжа по ночам в своей постели Исмаэль вспоминал наше прощание с теплотой и нежностью, и этого ощущения должно было хватить до нашей следующей встречи.

И Исмаэль почувствовал мои желания. Он заставил себя расслабиться, хотя по его блестящим голубым глазам я видел, насколько трудно ему приходится. Оставшись обнажённым, парень раздел меня такими же почти ленивыми движениями, едва касаясь обнажающейся кожи...

И вот мы стоим абсолютно незащищённые друг перед другом, безо всякого смущения и без тени неловкости, которая ещё недавно присутствовала между нами. Но сейчас, когда мы оба знаем, что впереди долгие недели одиночества, то не желаем тратить время и силы на ненужные эмоции.

Вытащив из кармашка рюкзака баллончик со смазкой и упаковку презервативов, Исмаэль чуть ухмыляется уголками губ и пятится к кровати, пока не упирается в неё. Но так и остаётся стоять, в который раз отдаваясь в мою власть.

Преодолев крохотное расстояние от двери до кровати, я поднимаю руку и касаюсь кончиками пальцев щеки Исмаэля, едва заметная щетина слегка покалывает кожу. Наклоняюсь и провожу по подбородку языком, двигаясь по скуле к уху и захватывая мочку зубами, чуть прикусывая и оттягивая. Лёгкий стон, сорвавшийся с губ Исмаэля, и я уже вылизываю кожу на его шее, а руками ласкаю грудь и живот. И каждое моё прикосновение отзывается в теле Исмаэля дрожью. Его тяжёлое дыхание эхом проносится в небольшом помещении комнаты, отскакивая от стен и возвращаясь ко мне, окутывая, прорываясь сквозь кожу, проносясь по венам...

Я осторожно опускаю его на кровать, усаживаюсь на колени между широко разведённых ног и наклоняюсь к загорелой груди. Упёршись ладонями в кровать по обе стороны от брата, я обвожу языком один сосок, прикусываю его и тут же нежно целую. Проделываю то же самое с другим, и тело Исмаэля выгибается мне навстречу, а бёдра непроизвольно поднимаются, и его возбуждённый член касается моего живота, подрагивает в ожидании...

Пальцы братишки вцепляются мне в волосы в отчаянной попытке заставить меня оторваться от его груди и поцеловать влажные губы, но я не спешу... Хватая парня за запястья, завожу руки ему за голову, прижимая к спинке кровати и нависаю над ним: глаза в глаза, и электрические разряды от пронзительного взгляда...

- Поцелуй меня... - хриплый шёпот и едва слышное поскуливание.

Улыбаюсь. Облизываю губы кончиком языка. Наслаждаюсь тем, как ходит кадык братика под загорелой кожей, когда Исмаэль нервно сглатывает, наблюдая за моим ртом.

Наклоняюсь и схожу с ума от горячего дыхания Исмаэля, касаюсь губами лба, покрытого крохотными капельками пота, кончик языка скользит по переносице... Целую прикрытые веки, щёки, скулы, подбородок... Стон, громкий и насыщенный, когда наконец мои губы накрывают его, и жадный, ненасытный поцелуй...

Понимаю, что мы оба больше не в силах терпеть, ждать. Быстро натягиваю презерватив, наношу смазку, и вот я уже осторожно вхожу в Исмаэля, закинув его ноги себе на плечи, складывая его почти пополам.

Медленно, дюйм за дюймом проникаю в него, такого тугого, горячего, крышесносного, а у самого звёздочки грёбаные перед глазами, и только лицо Исмаэля, напряжённое и настороженное, губы, сжатые от боли, не дают мне ворваться в него до конца.

- Малыш, - шепчу и слышу, как мой голос дрожит. – Прости меня, малыш. - Целую зажмуренные глаза, ощущая влагу на губах. Чёрт, зачем поспешил, не подготовил как следует? Хочу выйти из него, но пальцы Исмаэля впиваются мне в бёдра, удерживая, прижимая ещё ближе к себе.

- Всё хорошо, - хриплый голос брата действует на меня, как ушат ледяной воды в летний зной. Вытаскиваю руки из-под его коленей. Исмаэль тут же обхватывает меня ногами за талию, а я беру его лицо в свои ладони и начинаю покрывать поцелуями, краткими, но нежными до невозможности.

- Котёнок, маленький мой, люблю... Уже скучаю... Как я буду без тебя... - Дрожащими пальцами убираю с влажных щёк прилипшие прядки волос...

Резко крутанув руль вправо, я съехал на обочину, остановил машину и, положив руки на руль, уткнулся в них лбом. От воспоминаний даже слёзы на глазах выступили. Едва заставил себя дышать, вышел из машины и прикурил, уставился себе под ноги, пиная камешки, сминая травинки, одиноко торчащие из потрескавшейся пересохшей земли.

- Блять! – заорал я, подняв голову и безнадёжно вглядываясь в ночное небо. Всего пару часов назад мы с Исмаэлем расстались, а я уже сходил с ума. Господи, как пережить эти грёбаные четыре года?!

Прислонившись к машине, прикурил ещё одну сигарету, несколько глубоких затяжек, а в голове бардак полный, и сцена прощания с Исмаэлем перед глазами, как чёртово кино: его глаза, блестящие от слёз, но счастливые, нежные прикосновения к влажной коже, краткие поцелуи, грустный смех, когда раздался нетерпеливый стук в дверь.

Я запретил брату провожать меня до машины, но знал, что он смотрел в окно. Я чувствовал его взгляд, как он прожигал сквозь кожу, но так и не разрешил себе поднять голову и посмотреть на Исмаэля ещё один раз. Испугался, что не смогу никуда уехать от моего мальчика.

Два часа за рулём, но я всё ещё слышал его стон, когда мы вместе кончили, чувствовал его пальцы в своих волосах, ощущал, как колотится его сердце, отдаваясь эхом во мне...

- Вот дерьмо, - прошипел я, выбрасывая окурок на дорогу, и его тут же смела пронёсшаяся мимо фура, обдав меня мощным потоком прохладного воздуха.

В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Исмаэля... Несколько минут я стоял, тупо уставившись на дисплей телефона, не решаясь посмотреть. Что я ожидал там увидеть? Возможно, просто боялся узнать, что Исмаэлю так же плохо, как и мне.

Вздохнул. Нажал «Открыть сообщение». Быстро пробежал глазами по тексту и... Рассмеялся, запрокинув голову. Чёрт, давно я не смеялся настолько искренне!

«Эх, хотел бы я сейчас оказаться с тобой в машине. Так нет же, приходится сидеть тут, на лестнице в общаге. Алек притащил девчонку какую-то. Он, конечно, не настаивал, говорил, что я могу остаться. Но я бы не выдержал. Пришлось сказать, что люблю перед сном прогуляться».

Первым порывом было позвонить, но я испугался, что, услышав голос Исмаэля, разверну машину и поеду к нему. Поэтому ограничился смс:

«Вот и началась студенческая жизнь, малыш. Привыкай». - Поставил смайлик с высунутым языком и добавил: «Люблю». Отправил, но продолжил держать телефон в руке, вглядываясь в потемневший экран. Ответ пришёл через минуту:

«Тоже люблю...»

Грустно улыбнувшись, решил, что Исмаэль хотел добавить что-то ещё, но потом передумал. Перед глазами так и стояла картинка: мой мальчик сидит на ступеньках, прислонившись к стене, и так же, как и я, смотрит на дисплей своей старенькой «нокиа».

«Не грусти, малыш. Завтра позвоню».

Отправил и сел в машину. Ответ:

«Буду ждать. И... Русик, не гони сильно».

Опять не смог сдержать улыбку. Уж кто бы говорил. Из нас двоих именно Исмаэль любил скорость, особенно когда сидел верхом на своем байке.

«ОК, не буду, если пообещаешь не скучать».

Отправил, но знал, что наша переписка ещё не окончена: последнее слово должно быть за Исмаэлем. В следующем сообщении было всего одно слово:

«Гони».

Но значило это намного больше, чем могло показаться на первый взгляд: предстоящая ночь будет трудной для нас обоих. Да и перспектива была отнюдь не радужная – четыре года видеться урывками, от случая к случаю. А брат, упёртый осёл, в последний момент заметил новый ноутбук, который я купил специально для него, и оставил его в машине, отказавшись от «очередной подачки». И никакие уговоры, что я делаю это в первую очередь для себя, зная, что его старый «трактор» просто не потянет общение онлайн, не действовали. Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться пока на разговоры по телефону и переписку в чате, что не способствовало улучшению моего и без того паршивого настроения.

Бросив телефон на пассажирское сиденье, я завёл двигатель и выехал на трассу, включив магнитолу и прибавив громкости. Музыка на какое-то время притупит тоску по моему мальчику.

Исмаэль

Как я мог пообещать братишки не скучать, если не видел его всего пару часов, а сердце уже сжималось от грусти? Прислонившись к стене, я откинул голову и прикрыл глаза, всё ещё вертя в руках телефон. Я знал, Валера больше не будет писать - он уже привык, что в любом споре последнее слово остаётся за мной. И я был благодарен ему за эту маленькую поблажку. Для меня было важно знать, что парень не обладает полным контролем надо мной, предоставляя хоть такую малую свободу. Но я принял для себя решение довольствоваться этими крохами и готов был уступать брату во всём остальном, потому что знал: только на этих условиях Валера останется со мной.

Во всём он стремился быть главным, но я не винил его. Валерик по природе своей лидер. Так было всегда. Брат никогда никому не уступит свои позиции. Валера привык управлять не только своей жизнью, но и жизнью окружающих его людей. Но если к родственникам и ближайшим друзьям он был лоялен, то по отношению ко всем остальным Русик был непреклонен и с первых минут давал понять, кто главный.

Не скажу, что я был в восторге от этой черты его характера, но, возможно, именно за умение все всегда держать под контролем и полюбил его. Потому что сам был другим. Я не считал себя слабым или безвольным, но с годами привык всё больше скрывать свои истинные желания и стремления и от окружающих, и в первую очередь от себя во избежание разочарования и крушения надежд. А в Валерке увидел полную противоположность себе.

- Эй, Исмаэль, - томный голос Алека вывел меня из размышлений. – Она ушла, пойдём в комнату.

Я поднялся со ступеньки и пошёл следом за своим новым соседом, который в одних джинсах шлёпал босыми ногами по полу.

- Ты извини, что сегодня так получилось, но я эту малышку ещё с прошлого семестра обхаживал. Даже приехал на целую неделю раньше, как только узнал, что она уже в кампусе. – Алек с разгона плюхнулся на кровать, провёл ладонями по лицу и закатил глаза. – Чёрт, прям крепость неприступная! – хохотнул он. – Но я прорвал оборону и пополнил счёт ещё на одну красотку.

Я усмехнулся, усевшись на кровать и прислонившись к стене.

- Длинный список? – поинтересовался я, намекая на количество девушек, побывавших в постели моего нового знакомого.

- Как сказать, - пожав плечами, ответил Алек и глянул на меня. – Приличный, но думаю, на Энджи задержусь подольше.

Я фыркнул. Создавалось впечатление, что речь идёт о какой-то чёртовой марке сигарет.

- А ты? – спросил парень и пояснил, когда я удивлённо посмотрел на него: - У тебя длинный список?

«Ну нет, парень, не позволю копаться в своём нижнем белье совершенно незнакомому человеку!» - подумал я про себя, а вслух бросил:

- Не очень. - Поднявшись, я достал из сумки, которую ещё не успел разобрать, полотенце и пакет с мыльно-рыльными принадлежностями, давая понять, что не намерен развивать эту тему. – Я в душ.

- Да ладно тебе, Исмаэль, - тут же выпалил Алек, наверняка заметив перемену в моём настроении. – Извини, не хотел тебя обидеть или что-то ещё...

- Проехали, - проворчал я.

- Я так понимаю, у вас с твоим...бр... парнем всё серьёзно, - уже сменив тон с развратно-насмешливого на более мягкий, предположил брюнет. – Знаешь, тут вполне нормально относятся к геям. Никого не прессуют, не подкалывают.

- Да мне, собственно, плевать, - с деланным безразличием ответил я.

- Есть, конечно, парочка придурков-гомофобов. Но эти из футболистов. Не думаю, что ты часто будешь сталкиваться с ними. Ты же не по спортивной стипендии?

- Не-а, - буркнул я. Меня реально начала напрягать эта тема, однако я понимал, что Алек не имеет ничего плохого на уме, всего лишь хочет помочь новичку.

- Я тебе завтра всё покажу, объясню, что к чему.

Я кивнул и уже открыл дверь, чтобы выйти, как мой новый приятель добавил:

- Кстати, ты действительно играешь? – Он указал на мою гитару.

Я остановился и обернулся.

- Немного.

- Не хочешь присоединиться к студенческой группе? У нас клавишник и гитарист получили дипломы и свалили, так что будем искать новых.

- Можно попробовать, - без излишнего энтузиазма произнёс я.

- Ну вот и отлично. Завтра в три прослушивание. Пойдёшь со мной.

Я - не забыл, не сумел, не простил...
Ты же - все двери закрыл за собой...
С болью расходятся наши пути,
Часть меня, словно уходит с тобой...

Я так боялся тебя потерять
Всю свою жизнь... И те двадцать лет...
Я лишь старался беречь, защищать,
И о себе никогда не жалел.

“Просто... Ты... Будь осторожен, старик.“
Эхом : “И ты... Береги, брат, себя.“
Взгляд. И улыбка. А душу рвёт крик:
“Прав ли я, вновь отпуская тебя?!..“