Трещина в отношениях братьев

Новелла / Читателей: 11

Инфо

Исмаэль

Проспав всего пару часов за целую ночь, рано утром я уже хотел сорваться в больницу, но Алек, случайно проснувшийся, остановил меня прямо на выходе из комнаты.

- Тебя всё равно не пустят к нему, что толку ехать? – пытался убедить меня друг, но я продолжал сопротивляться, бормоча, что не имею права отсиживаться взаперти, пока Сэт в больнице. И только обещание Алека, что мы поедем туда вместе, но только после того как он переговорит с Джейн, заставило меня остановиться.

Опустившись на кровать, я нервно теребил в руках пачку сигарет и внимательно следил за действиями Алека: парень спешно натянул джинсы и рубашку, периодически потирая ладонями всё ещё заспанные глаза, взял телефон и набрал номер сестры. После недолгого разговора он отключил мобильный и обратился ко мне:

- Джейн скоро приедет. Она провела ночь в больнице, вместе с Ли.

- Как там дела? – бросил я, едва сдерживая дрожь в голосе.

- Не знаю, - ответил Алек. – Она не рассказала подробностей. Пообещала всё объяснить, когда приедет.

- Может, надо съездить за ней? – предложил я, но Алек покачал головой.

- Она возьмёт такси.

Пока Алек был в душе, я открыл окно и закурил прямо в комнате, чего раньше мы с другом ни разу не позволяли себе, в каком бы состоянии не были. Однако сейчас я понимал – стоит мне покинуть комнату, и меня уже никто не сможет удержать здесь.

От внезапного телефонного звонка меня передёрнуло, а сердце застучало в несколько раз быстрее. Тупо уставившись на дисплей, где высветилось имя брата, я не решался принять вызов – просто не знал, что говорить и как скрывать своё истинное состояние. Пока я раздумывал, звонок прервался, а через несколько минут пришло сообщение:

«Ты, наверное, ещё спишь. Извини, если всё же разбудил тебя, малыш. Я уже в дороге, к вечеру буду. Валера».

Устало опустившись на стул, я положил телефон перед собой и потёр руками лицо, словно это могло разогнать неприятные мысли – предстоящее объяснение с братом не давало покоя.

Джейн вошла в комнату ещё до возвращения Алека из душа, как всегда, не постучавшись перед этим, тут же бросилась ко мне и с тревогой заглянула в мои глаза.

- Ты как, Исмаэль?

Я смог лишь кивнуть в ответ. Тогда девушка заставила меня снова опуститься на стул, вытащила из моей пачки сигарету, прикурила, но тут же закашлялась и затушила её в пустой пивной банке, оставшейся после вечеринки и приспособленной мной под пепельницу.

- Где мой братишка? – поинтересовалась Джейн, а услышав ответ, добавила: - Дождёмся его, и всё расскажу, чтобы потом не повторяться.

- Как он? – хриплым голосом спросил я.

- В норме, - пояснила девушка, понимая, о ком речь. – Его уже перевели из реанимации, а в обед с ним будет беседовать психиатр.

- О, ты уже здесь, - послышался голос Алека. Парень бросил на свою кровать полотенце и сел рядом с ним. – Ну что?

Джейн уселась на край стола и проговорила:

- Если хотите знать лично моё мнение, то у парня явно не все дома, - при этом девушка покрутила указательным пальцем у виска.

- Но это не оправдывает меня ни в коей мере, - прервал я.

- Брось, Исмаэль, - воскликнула Джейн. – О каком оправдании ты говоришь?

- Он докатился до такого состояния из-за меня!

- Придурок ты, старик! – не сдержалась девушка. – Ты тут совершенно ни при чём! Ты же ничего о нём не знаешь! Никто из нас ничего не знает о Сэте. – Сделав глубокий вдох, девушка предприняла ещё одну попытку закурить, и на этот раз она даже сделала пару затяжек не закашлявшись. Потом отдала сигарету мне и продолжила: - Это не первая его попытка свести счёты с жизнью из-за неудачной любви. Просто в первый раз родителям удалось скрыть всё, и только потому парень не попал в психушку.

- Ты о чём? – вмешался Алек, видя, что я просто не в состоянии произнести ни слова.

- Года полтора назад Сэт влюбился в какую-то девчонку. Она новенькая была в городе или что-то вроде того. Познакомились, пару раз погуляли под луной, сходили в кино, поцеловались, а потом эта девочка закрутила с другим. Ну, сами знаете, как это бывает в пятнадцать лет. Ничего серьёзного, никаких обещаний, – говоря это, Джейн оглядывала комнату, словно искала что-то, после чего спросила: - У вас есть вода? Пить хочу, умираю.

Алек пожал плечами.

- Сомневаюсь. После вечеринки тут, как в пустыне.

- Ладно, потерплю, - обречённо вздохнула девушка и продолжила свой рассказ: – В общем, девочка начала встречаться с парнем из старшего класса, а Сэт всё никак не мог с этим смириться. Караулил её возле дома, пытался поговорить, клялся в неземной любви, пока не получил от нового ухажера по морде, причём, насколько я поняла, по собственной вине – первым набросился на того с кулаками, только не учёл, что мальчик с детства занимается боксом. Или ему просто было плевать на это. Короче говоря, получил и ладно. Все думали, что на этом Сэт успокоится, но... - сделав театральную паузу, Джейн продолжила: - Не тут то было. Синяки ещё не сошли, а пацан взялся за свою бывшую с удвоенным рвением – сбегал по ночам из дома, часами торчал под её окнами, писал любовные послания, даже пытался пробраться к ней в комнату. Папаша девчонки застукал его, когда Сэт уже забрался на балкон. Тогда родители девочки пришли домой к его родителям и устроили такой скандал, что мало не показалось. Сэта посадили под домашний арест, но и это слабо помогало. Он сбегал из дома через окно, чем вынудил отца наглухо заколотить раму, его дверь запирали на замок, и тогда мелкий часами колотил по ней, сбивая в кровь кулаки. Родители всё ждали, когда у него пройдёт эта влюблённость, пока в один прекрасный день не услышали подозрительный шум в его комнате, а когда вошли – едва успели вытащить парня из петли. Дело замяли, увезли Сэта из города на время каникул в школе, а когда вернулись, выяснилось, что семья той девчонки уехала из города. Официальная версия – её отец получил работу в другом городе, но Ли подозревает, что они сбежали именно из-за Сэта. Порывшись в электронной почте брата, она нашла письма, в которых Сэт угрожал убить ту девочку, а потом покончить с собой.

- А ты откуда всё это узнала? – спросил я, когда Джейн закончила свой рассказ.

- Ли разоткровенничалась сегодня ночью. Видимо, успокоительное подействовало на неё расслабляюще. Не думаю, что она отчётливо понимала, что и кому рассказывает. Понимаю, что воспользовалась её состоянием, но... - девушка пожала плечами, внимательно глядя на меня. – Это ведь несправедливо, если тебя обвинят.

- Боюсь, это не поможет, если родители Сэта попытаются скрыть всё от полиции, - вмешался Алек.

- Пусть только попробуют! – воскликнула Джейн. – Я не позволю, чтобы всю вину свалили на Исмаэля. – И, глянув на меня, добавила: - Если надо будет, я готова под присягой повторить всё, что сказала здесь.

- Если психиатрическая экспертиза не выявит у него отклонений, то...

- Да к чёрту экспертизу, Алек! Какой нормальный человек будет резать себе вены из-за безответной любви?

- Но как доказать, что это из-за безответной любви! – не унимался парень. – Они заявят, что Исмаэль совратил парня и тем самым сломал его психику.

- Доктор Хаус доморощенный, - фыркнула Джейн. – Засунь свои теории в зад.

- Если в первый раз этой семейке удалось замять дело, то тут попахивает жареным. Речь уже не о подростковой влюблённости. Исмаэль совершеннолетний, и здесь тянет на доведение до самоубийства.

Брат с сестрой общались так, будто меня и не было в комнате, а я слушал их и понимал, что дело не столько в том, какие последствия могут быть для меня, сколько в огромном чувстве вины, которое всё больше разрасталось по мере осознания случившегося. Не важно, признают ли Сэта ненормальным или нет, я в любом случае виновен в этом срыве. Виновен хотя бы потому, что не пресёк всё на корню.

Резко поднявшись, я направился к двери, бросив:

- Пойду прогуляюсь.

Алек попытался остановить меня, но я агрессивно глянул на друга, давая понять, что не собираюсь менять своего решения. Не помню, сколько бродил по улицам. Опомнился, только когда оказался на противоположном от кампуса краю города перед каким-то замшелым баром. Войдя в накуренное помещение, я тут же направился к стойке, вытаскивая на ходу бумажник, и, бросив на заляпанную поверхность пятитысячную купюру, заказал виски.

- Могу я посмотреть ваши документы? – вполне законно поинтересовался толстый бармен с небритой рожей и в засаленной клетчатой рубашке.

- Конечно, - кивнул я и бросил ещё одну купюру на стойку. – Такие документы устроят?

Мужик глянул на меня поросячьими глазками, тут же присвоив обе бумажки, но при этом и не подумав налить мне выпивку. Тогда я небрежно кинул тысячу, твёрдо намереваясь напиться именно в этом заведении – вряд ли тут часто бывает полиция. Третья купюра исчезла со стойки так же быстро, как и первые две, а на её месте появился стакан дешёвого пойла, не последний на сегодня по моим ожиданиям.

Валера

После разговора с Исмаэлем меня ещё долго не отпускало неприятное ощущение недосказанности: я чувствовал, что брат скрывал что-то нехорошее. И хотя пытался убедить себя, что Исмаэлю и в самом деле плохо после вчерашней вечеринки, всё же тревога не утихала. К этому примешивалось ещё и собственное чувство вины за моё влечение к сокурснице. Да, я не сделал ничего, за что мне должно было быть стыдно, однако допустил саму мысль о близости с кем-то другим, не с Исмаэлем, пусть это и была мимолётная слабость.

Скорее всего, это произошло из-за нашей с братом длительной разлуки. Не могла она пройти бесследно. А учитывая мой прежний образ жизни, до отношений с Исмаэлем, и вовсе было удивительно столь длительное воздержание с моей стороны. Но я гордился собой. Гордился тем, что могу устоять даже против такого соблазна, как привлекательная девушка в моей постели.

С такими противоречивыми ощущениями мне всё же удалось задремать, хотя сон был тревожным и поверхностным. Я постоянно просыпался, открывал глаза, смотрел на часы, снова пытался забыться, и на несколько минут мне это удавалось. А потом всё по новой. Лишь под утро мне удалось поспать пару часов, когда усталость - и физическая, и эмоциональная - взяла верх над моим неспокойным сознанием.

Проснувшись от будильника, который прозвонил, как всегда, ровно в семь утра, я нехотя сполз с постели, быстро принял душ и в половине восьмого уже выехал из мотеля. На ближайшей заправке залил полный бак бензина и пока пил крепкий кофе, который немного привёл в порядок мозги, позвонил Исмалю, а не получив ответа, отправил ему сообщение. Когда же продолжил путь, включил музыку настолько громко, чтобы она забивала мой внутренний голос, который сегодня никак не хотел умолкать и постоянно толкал какие-то пространные речи о наших с братом непростых отношениях.

Около полудня остановился перекусить в придорожном кафе и пока ждал заказ, решил ещё раз попробовать связаться с Исмаэлем, ведь он не перезвонил и не ответил на моё сообщение. Однако и сейчас не получил ответа, точнее, телефон парня был «вне зоны действия сети». Это было не похоже на братца, но я постарался взять себя в руки и не нервничать раньше времени. Всю оставшуюся до Петербурга дорогу меня не покидало неприятное ощущение, напротив, тревога возрастала. Я пытался набрать Исмаэля ещё пару раз, но результат был прежним – «абонент временно недоступен».

В сгущавшихся сумерках я въехал в город и тут же сбавил скорость, пытаясь вспомнить маршрут, по которому ехал до кампуса в свой последний приезд, когда арендовал машину ещё в аэропорту (поездки в такси меня порядком утомляли). Но минут через двадцать с тоской осознал, что заблудился, так и не встретив ни единого знакомого указателя. Остановившись у ближайшего бара, чтобы уточнить дорогу, я вошёл в тускло освещённое помещение и тут же выругался, увидев, как какой-то толстый неопрятного вида мужик пытается отодрать Исмаэля, моего Исмаэля, от ободранной барной стойки. Вид у братца сейчас был не лучше, чем у любого из предметов мебели этой дыры, рассчитанной на алкашей, не заботящихся об обстановке, для которых главное – дешёвое пойло, не отличающееся высоким качеством.

- Эй, пусти его! – крикнул я, подбегая к весьма странной парочке – небритый мужлан в обнимку с невменяемым братом.

- Ты знаешь его? – спросил мужик, уставившись на меня из-под лохматых, сросшихся на переносице, бровей.

- Знаю, знаю, - закивал я, подхватывая Исмаэля под руки и пытаясь поставить на ноги.

- Отлично, - облегчённо вздохнул незнакомец. – Больно хотелось связываться с пьяной молодежью. Не хватало мне ещё проблем с полицией.

- А какого чёрта было наливать ему?! – возмущённо проворчал я.

- Трудно устоять против денег.

Пока я вытаскивал из бара пьяного в стельку Исмаэля и усаживал его в машину, совершенно забыл, зачем вообще останавливался. Зато когда вспомнил, вернулся в бар и уточнил у бармена дорогу до кампуса, причём это обошлось мне в пару нецензурных выражений в адрес меня и брата.

По дороге до студгородка пришлось несколько раз останавливаться, поскольку я не хотел, чтобы Исмаэль заблевал мне машину, в итоге в кампус мы приехали затемно. Отыскав нужный мне корпус, я припарковался на пустой стоянке перед общежитием, вытащил Исмаэля из «вольво» и, взвалив на плечо как мешок с мукой, занёс в здание. Прислонив брата к стене, я обшарил его карманы в поисках ключей, потому что на мой стук никто не открыл, а значит, сосед Исмаэля по комнате тоже где-то шлялся. Даже не пытаясь раздеть, я повалил Исмаэля на кровать, а сам пошёл за вещами.

Я совершенно ничего не понимал. Изначально было договорено, что уже завтра утром мы должны вылетать на каникулы в Майами. Что, чёрт возьми, тут произошло, пока я ехал? Я ещё мог понять, почему нет Алека - наверняка свалил на ночь к своей подружке. Он всегда старался освободить комнату от своего присутствия на время моего приезда. Но с какой радости Исмаэль налакался до потери сознания?

Совершенно измотанный двухдневным пребыванием за рулем, я быстро принял душ, чтобы смыть с себя дорожную пыль, и завалился на кровать Алека, решив оставить все размышления до утра. Однако уже через полчаса понял, что ночь обещает быть более чем нескучной – брат начал стонать и попытался сползти с кровати, рухнув при этом на пол и громко выругавшись заплетающимся языком. Поход до туалета и обратно дался очень тяжело, причём сомневаюсь, что парень понял, кто именно помогал ему добраться туда. Он вообще ничего не соображал, а взгляд его был стеклянным. Впервые я видел брата в таком состоянии. Раньше он если и напивался, то всегда мог самостоятельно передвигаться, хотя бы держась за стенку, а сегодня - только ползти, и при этом постоянно бормотал какую-то чушь насчёт Сэта. Только под утро Исмаэль успокоился и уснул, а мне было уже не до сна. Из пьяного бреда я понял, что с парнишкой, клавишником группы, произошёл какой-то несчастный случай, но мне так и не удалось понять, что именно стряслось, а главное - каким боком к этому причастен Исмаэль. С тяжёлыми мыслями, наполненными различными предположениями, я провалился в тревожный сон.

Меня разбудили довольно громкие и раздражённые голоса, доносившиеся из коридора.

- Чёрт, Тай, да не знаю я, где он может быть! Хорошо, как что-нибудь станет известно, позвоню.

Дальше послышался щелчок замка, и дверь распахнулась. В комнату в прямом смысле слова ввалился Алек и тут же включил свет. Я резко сел на кровати, прищурившись и потерев лицо ладонями.

- Слава Богу, он тут, - прошипел Алек. – О, Валера, привет. Ты когда приехал?

- Несколько часов назад, - всё ещё хриплым после сна голосом ответил я. – Что у вас тут происходит? Мы же утром должны были выезжать...

- Скорее всего, поездку придётся отложить, - проворчал Алек, снимая куртку и бросая её на стул.

- Что значит «отложить»? У вас же контракт.

- Блять, Русик, какой на хер контракт, если тут такое!

Я вскочил с кровати, не в силах больше сдерживать гнев, и прорычал:

- Ты можешь толком объяснить, что случилось?! Я вообще ничего не понимаю! Совершенно случайно нашёл Исмаэля в каком-то вонючем баре на окраине. Я его в таком состоянии никогда не видел!

- Тебе повезло больше, чем мне. Я так и не смог его отыскать, только зря колесил всю ночь по городу.

- Слушай, Алек, я ни черта не понимаю. Из пьяного бреда братца понял, что с Сэтом произошёл какой-то несчастный случай...

- Несчастный случай?! Это Исмаэль тебе так сказал?!

- Да он вообще ничего не мог сказать! Бормотал что-то неразборчивое.

- Проспится - расскажет, - выдохнул Алек. – Ладно, я к Джейн. Увидимся утром.

- Ты вот так уйдёшь? Ничего не объяснив?

- Я не могу, Валер, извини. Исмаэль сам должен тебе всё рассказать.

После ухода Алека меня ещё больше заколотило от ярости на всех вокруг, включая и Исмаэля. Ещё два дня назад всё было отлично, мы строили планы на лето. А сейчас всё летело к чертям, а я к тому же совершенно ничего не понимал. Глянув на брата, лежавшего на животе уткнувшись носом в подушку, я едва сдержал желание стащить парня с кровати, отволочь его в душ и выяснить, что же происходит. Но, подавив очередной приступ гнева, решил оставить объяснение до утра.

На часах было около шести, когда я заставил себя лечь и немного подремать.

Исмаэль

С трудом разлепив глаза, я тут же прищурился от яркого солнца, пробивавшегося через окно. Как выяснилось, события прошедших двух дней и не собирались отступать, оставаясь почти физически ощутимыми в виде воспоминаний, а образ Сэта со вскрытыми венами до сих пор стоял перед глазами. Однако весь прошлый вечер, включая то, как я попал домой, оставался для меня тайной за семью печатями.

С трудом поднявшись, я оглядел комнату и застонал, увидев Валерку, спавшего на кровати Алека. Из-за всего случившегося я совершенно не подумал о приезде брата. Решив предоставить себе ещё полчаса форы, я пошёл в душ. Когда вернулся, Валера уже не спал. Сидел на кровати Алека, уперев локти в колени и уткнувшись носом в сомкнутые в замок кулаки.

- Привет, - бросил я, стараясь выглядеть как можно более уравновешенным, хотя внутри всё кипело от ненависти к себе.

Братец не ответил, вместо этого бросил на меня разгневанный взгляд.

Не зная, как себя вести в сложившейся ситуации, я не нашёл ничего лучше, кроме как взять сигареты и выйти из комнаты. Сидя на лестнице, я гадал, каким образом мне удалось вернуться в общагу. Последнее, что я помнил – чёрт знает какая по счету порция виски, представшая передо мной на грязной барной стойке. Оставалось лишь надеяться, что Валера не видел меня в том отвратительном состоянии, в котором я наверняка пребывал вчера, а приехал уже, когда меня уложили спать, по всей видимости, Алек с Тайлером.

Однако все мои надежды на лучшее рухнули, как карточный домик, когда брат появился на лестнице спустя минут десять и, опустившись на ступеньку рядом со мной, проговорил:

- Может, наконец, поведаешь, какого чёрта ты делал в той дыре, из которой я вытаскивал твоё бессознательное тело вчера вечером?

- Так это был ты? – вместо ответа пробормотал я.

- Да, - кивнул братик. – Остановился, чтобы узнать дорогу, а нашёл тебя, мертвецки пьяного в объятиях толстого мерзкого мужика.

Я перепугано уставился на Валерку, и тот смилостивился надо мной, пояснив:

- Бармен пытался выволочь тебя, когда закрывал заведение.

Несколько минут молчания, в течение которых мы оба переваривали информацию, после чего братишка повторил свой вопрос:

- Что произошло, Исмаэль? Почему, вместо того чтобы собирать вещи, ты надирался в баре?

Я понял, что тянуть не имеет смысла, дальше будет только хуже.

- Сэт пытался покончить с собой, - проговорил я, едва сдерживая дрожь в голосе, но при одном лишь воспоминании об этом меня начинало трясти.

- Что?! – воскликнул брательник.

- Вскрыл вены.

- Он...

- Жив, - закончил я недосказанное предложение Валеры. – Мы с Алеком успели вовремя.

- Чёрт, Исмаэль, почему ты не сказал мне по телефону? Я же слышал по твоему голосу, что случилось...

- Да потому что тебе ещё предстояло целый день ехать за рулём! – несдержанно произнёс я. – Да и незачем было говорить тебе. По крайней мере, тогда.

Валерик обхватил меня за плечи, притянул к себе и уткнулся носом мне в макушку.

- Господи, малыш, ну когда же ты, наконец, поймёшь, что нас теперь двое, - донёсся до меня приглушённый шёпот, наполненный болью. – Мы вместе... Мы – одно целое... И должны делить всё – и хорошее, и плохое.

Я терялся в сильных объятиях любимого человека, но осознание того, что именно я стал причиной попытки самоубийства Сэта, делало меня предателем в собственных глазах. Вот с этим я мириться не мог. Осторожно, но настойчиво высвободившись из кольца сильных рук, обнимавших меня, я поднялся и проговорил, стараясь не смотреть на Валерку:

- Прости, но это только моё.

- Почему, Исмаэль? – воскликнул брат, когда я уже шёл по коридору.

Мне хотелось закричать, завыть, заорать, но я стиснул зубы, сдерживая истерику. Валера догнал меня на пороге комнаты, схватил за плечи и рывком развернул лицом к себе.

- Почему?! – продолжал кричать братец. – Скажи! Почему это только твоё?!

Я всё ещё молчал, отводя взгляд. Тогда Валера отпустил меня и прошептал:

- Он сделал это из-за тебя... - Это был не вопрос, а утверждение. Брат и сам понял то, что я пытался от него скрыть. Это и не удивительно. Только слепой мог не заметить чувств Сэта ко мне, а уж Валерыч с его проницательностью и подавно. Особенно в дни его редких визитов в Питер всё становилось слишком очевидно – Сэт сходил с ума, злился, впадал в ярость, видя нас с Валеркой вместе. Мы же старались не обращать на это внимание, осознавая, насколько тяжело мальчишке понимать, что никогда я не отвечу ему взаимностью. Брат поддерживал меня в этом решении, и я был благодарен за то, что даже если он и испытывал ревность, не мог не испытывать её, то никак не проявлял этого.

- Да, - кивнув, ответил я.

- Вот чёрт, - выдохнул Валера, сгрёб меня в охапку и притянул к себе. – Прости, малыш, я сразу должен был догадаться. Но ты не виноват, Исмаэль, ни в чём не виноват. Ты же никогда не давал ему ни малейшего повода надеяться на что-то. Просто парнишка не справился с эмоциями. Так бывает... Ты только не вини себя.

Но я не мог мириться с жалостью Валеры, тем более что она была совершенно неуместна в данной ситуации. Оттолкнув парня, я прошипел:

- Ты ничего не понимаешь.

Резко развернувшись, я бросился вниз по лестнице, желая оказаться сейчас как можно дальше от Валерки. И пока бежал, думал только об одном: лишь бы братец не последовал за мной. Я боялся. Боялся самого себя. Боялся, что сорвусь и расскажу ему всю правду, после чего он и видеть меня не захочет.

Выбежав за пределы кампуса, я остановил первое попавшееся такси и поехал в больницу. И хотя знал, что меня не пустят к Сэту, чудовищное чувство вины не позволяло мне делать вид, будто ничего не произошло.

Валера

Я не мог пошевелиться. Просто стоял и смотрел, как Исмаэль убегает от меня. И в эту минуту мне казалось, что я теряю его и ничего не в состоянии изменить. Я понимал, что если попытаюсь догнать Исмаэля, остановить его, вернуть, то сделаю тем самым ещё хуже. Он из тех людей, кому надо переварить свои проблемы наедине с самим собой. Вмешательство со стороны только усугубит его внутренние переживания. Но и оставаться спокойным, в то время как мой любимый человек испытывал боль, я был не в состоянии. Внутри всё кипело. В первую очередь от злости на Сэта. Ну как можно так поступать с тем, кого любишь?! Своей выходкой он мог повесить на плечи брата непосильное бремя ответственности до конца жизни. И всё потому, что тот не ответил на чувства паршивца. А как мог он проявить взаимность, если попросту любит другого? Переступить через себя? Наплевать на наши отношения? Нет, только не Исмаэль, не мой Исмаэль. Он не мог так поступить. Мы пережили слишком много, чтобы теперь потерять всё из-за какой-то мимолётной интрижки.

Вновь сев на ступеньку, я прикурил очередную сигарету, чтобы хоть немного снять напряжение. Где сейчас Исмаэль? Куда сбежал? Почему не захотел принять мою поддержку? Все эти вопросы не давали покоя, больно жаля изнутри. А отсутствие ответов выводило из себя. Хоть бы Алек появился, чтобы я мог его расспросить о подробностях происшествия. Но нет, он не приходил после своего ночного визита. Да и сомнительно, что он прольёт свет. Всё же он друг Исмаэля, в отличие от Сашки, который был нашим общим с Исмаэлем другом. Алек будет защищать брата до последнего, даже передо мной.

От всех этих мыслей я почувствовал такую усталость, словно несколько часов меня гоняли на беговой дорожке. Завалившись на кровать, я прикрыл глаза и мгновенно провалился в сон.

Исмаэль

Добравшись до больницы, я долго не решался войти внутрь и курил, нервно вышагивая вдоль невысокого заборчика. За этим занятием меня и застали Алек и Джейн, вышедшие из припарковавшейся машины друга.

- И давно ты тут топчешься? – поинтересовался Алек.

- Какое-то время, - буркнул я.

- Где Валера?

- В общежитии.

- Отлично, - выдохнул Алек. – Бросил своего парня и примчался проведать этого психа.

- Прекрати, - прошипел я, наступая на друга. – Ты понятия не имеешь, что со мной сейчас происходит. Хочешь расскажу? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: - Меня не волнует то, что Сэт, как ты выразился, псих. И меня не волнует братец, которого, как ты подметил, я бросил. Меня волнует то, что человек вскрыл вены и сделал это из-за меня! Понимаешь?! Он сделал это, потому что я оказался мудаком! Я отвечал на его поцелуи! Я позволил ему дрочить мне! И чудом остановил, прежде чем парень успел подставить мне свою задницу. А ведь если бы я был чуть более пьяным, не остановился бы. Потому что я хотел его, реально хотел! Мне в тот момент вообще было по хер, кто рядом со мной! Я просто хотел секса! Я не думал ни о Сэте, ни о его чувствах, ни о том, что он будет испытывать потом!

- Тише, Исмаэль, - попыталась одёрнуть меня Джейн, но я уже не контролировал свои эмоции, всё больше впадая в истерику.

- А ты знаешь, каково это любить человека, который никогда не будет с тобой? Нет! А я знаю. Испытал это на собственной шкуре! Но мне повезло. Брат не оттолкнул меня. Но если бы он сделал это, я бы поступил точно так же, как Сэт, клянусь. Потому что, получив желаемое и тут же потеряв это снова, сердце словно перестаёт биться.

- Тихо, Исмаэль, - теперь уже Алек попытался заткнуть меня. – Пойдём отсюда. Тебе надо проветриться.

- Я должен поговорить с ним, - упёрся я.

- Тебя всё равно не пустят, - вмешалась Джейн. – Тебе и правда лучше сейчас уйти.

- Вы не понимаете!

- Мы всё понимаем, - перебила меня девушка. – Давай сделаем так: вы с Алеком немного прокатитесь по городу, может, выпьете кофе где-нибудь, а я попробую узнать что к чему и сразу позвоню вам.

- Исмаэль, так будет лучше всего, - убеждал друг, и мне пришлось согласиться. Двое против одного - это было слишком для меня сейчас. У меня просто не осталось сил бороться.

Джейн позвонила через пару часов и сообщила, что ближайшие пару дней в больнице ловить нечего. До окончания психиатрической экспертизы даже родителей не пускали к Сэту. Каким-то чудом Алеку удалось уговорить меня вернуться в кампус, где меня ждал Валера, хотя я и не представлял, как посмотрю ему в глаза после своего побега.

Однако, едва увидев брата, спавшего на моей кровати на спине, с закинутыми за голову руками, в футболке, под тонкой тканью которой чётко вырисовывался каждый мускул, и в джинсах, открывавших низ живота, у меня окончательно снесло крышу – я внезапно осознал, насколько сильно изголодался по любимому телу, по требовательным рукам, по нежным губам, по горячему дыханию...

Подойдя к кровати, я поставил колено между чуть раздвинутых ног Валеры, упёрся ладонями в подушку по обе стороны от головы парня и, наклонившись, впился поцелуем в приоткрытые губы, скользнув языком в горячий рот братика. От неожиданности Валера вздрогнул и уставился на меня широко раскрытыми глазами, но когда мои руки, задрав футболку, начали бесстыдно ласкать его грудь, парень расслабился и выгнулся навстречу моим ладоням.

Мои движения были резкими, нетерпеливыми. Я стремился к наслаждению, полностью поддавшись желанию. Быстро расстегнув джинсы Валеры, я стянул их вместе с бельём, освобождая уже возбуждённый член парня, и тут же обхватил его ладонью. Валерка застонал и приподнял бёдра. Тогда я оторвался от его губ и уже в следующее мгновение отчаянно сосал член братишки, вбирая до предела и при этом всё ещё не разжимая ладонь, двигая ею в ускоряющемся ритме. Валерик вцепился мне в волосы, и резкая боль сожгла последние крохи моего самоконтроля. Дотянувшись до тумбочки рядом с кроватью, я достал баллончик со смазкой и, выдавив немного прохладного геля себе на пальцы, запустил руку между ног Валеры. Нам обоим было неудобно, приспущенные джинсы сковывали движения, но терять время на то, чтобы снять их, я не мог. Мне было жизненно необходимо почувствовать братика, как можно скорее.

- Исмаэль, подожди, - прошипел парень, отталкивая мою руку.

- Пожалуйста, Валерочка, мне надо... - застонал я, выдавая всю силу моего желания.

- Знаю, малыш, знаю, - ответил брат, но всё же заставил меня остановиться, но только лишь для того, чтобы перевернуться на живот.

Я принял это как сигнал к действию, даже не подумав о том, успел ли достаточно подготовить его. Быстро расстегнув свои джинсы, я спустил их до колен и начал входить в Валерку. Вот оно, то, к чему я стремился - горячая, тесная плоть, хлынувший по венам поток адреналина и практически мгновенный взрыв, как пуля, пущенная в висок...

Я сидел на кровати, привалившись спиной к стене, со спущенными по-прежнему джинсами и старался не смотреть на Валеру, всё ещё лежавшего на животе. Почему я избегал сейчас брата? Да потому что мне было стыдно. Стыдно за себя, за своё поведение. Ведь я набросился на него, как дикий зверь на беззащитную добычу. Да, Валерка сейчас был беззащитен передо мной. И именно моё поведение сегодня утром обезоружило парня. Он видел, что я натянут, как струна, норовящая вот-вот лопнуть, а потому просто не смог мне отказать, даже учитывая то, что наверняка испытывал боль. Слишком давно у нас не было секса, а я поспешил, не подготовил его как следует. Сейчас я это понимал, но тогда мне просто необходимо было сбросить то напряжение, в котором находился последние дни.

Чуть повернув голову, я бросил взгляд на Валеру. По тому, как поднималась и опускалась его спина, было ясно, что он всё ещё не может восстановить дыхание, хотя прошло уже довольно много времени. Сердце предательски защемило. Я опустился на бок между Валеркой и стеной и провёл кончиками пальцев вдоль позвоночника брата, стирая мелкие капельки пота, выступившие на бледной коже.

- Прости меня, - прошептал я.

Парень повернулся ко мне, и, заметив лёгкую тень обиды в его глазах, я испытал отвращение к себе – ведь попросту использовал любимого человека, его чувства.

Прислонившись лбом ко лбу Валерика, я повторил чуть слышно, едва шевеля губами:

- Прости меня...

- За что ты просишь прощение? – недоумённо поинтересовался братишка.

- За то, что причинил тебе боль, - ответил я. – Поспешил, не позаботился о тебе...

- Глупый, - улыбнувшись одними уголками губ, произнёс парень. – Ты так ничего и не понял.

- А что я должен был понять?

- Да, ты сделал мне больно, - подтвердил Валера. – Но не физически. Ты ранил меня. Но не мою задницу, а сердце... В тот момент, когда сбежал, когда отказался принять мою помощь.

Я ошарашенно уставился на брата. Заметив мой ошалелый взгляд, парень перевернулся на бок и приподнялся на локте. Другой рукой он схватил меня за шею и притянул к себе.

- За этот год у меня было много свободного времени, - проговорил он. – И знаешь, чем я занимался, лёжа по ночам в холодной постели без тебя? – Я покачал головой, и тогда братик продолжил: - Изучал себя. Анализировал своё поведение. И пришёл к выводу, что совершил много ошибок в наших отношениях.

- Нет, Валер, ты... - попытался перебить я, но парень ещё сильнее прижал меня к себе и снова заговорил:

- Я ошибался, Исмаэль. С самого первого дня ошибался. Пытался тянуть на себя одеяло, решать за двоих, возомнил себя главным в нашей паре. А всё потому, что слишком долго жил в атмосфере вседозволенности и всеобщего внимания. Школа, семья... Всё моё окружение возвело меня в наивысший ранг. Меня уважали одноклассники, любили родные, баловали, всячески подогревали желание быть впереди. И это помешало мне вовремя увидеть истину, когда я уже не мог самостоятельно справиться с ситуацией, но упорно продолжал ломиться вперёд и набивать шишку за шишкой. – Валера на несколько мгновений замолчал, чтобы перевести дыхание. – Но теперь я понял, почему был не прав. Просто не обратил внимания на то, что в какой-то момент появился ты, уже не как родной брат - ты стал моим партнёром. Равноправным партнёром. И с той минуты, когда я принял наши отношения, мне надо было остановиться, подумать и понять, что нас двое – ты и я. Мы идём рядом, не опережая друг друга, рука об руку. А вместо этого я пытался рваться вперёд. К чему это привело? Неприятности с бывшими моими подружками, ссора с нашей сестрой, наши размолвки. А ведь всего этого можно было избежать.

Я всё ещё не понимал, к чему ведёт Валера, пересказывая первые месяцы наших отношений.

- Не повторяй моих ошибок, Исмаэль. Позволь мне идти рядом, не беги вперёд, пытаясь лбом прошибить стену проблем. Я не хочу принимать за тебя решения, но встану рядом, когда ты будешь делать это. Я не желаю брать на себя ответственность за твои поступки, но поддержу тебя верой и надеждой. Я не могу гарантировать тебе полную безопасность, не буду даже пытаться оградить тебя от страхов, но разделю их с тобой. Просто позволь мне быть рядом. Впусти меня в свою жизнь.

Последняя фраза удивила меня больше, чем вся остальная пламенная речь. О чём просит брат? Впустить его в мою жизнь? А не это ли я сделал почти два года назад, когда решился впервые проявить свои чувства к нему? Не это ли я сделал тогда, когда впервые отдался ему?

И словно в ответ на мои невысказанные вопросы, Валера добавил:

- Я прошу не о физической близости - этого как раз нам хватает. Я хочу, чтобы ты открыл мне свою душу до конца, до самого последнего вдоха, до самой крохотной мысли, которая кроется в твоей голове.

И внезапно я осознал, что Валерка прав. Всё это время я принимал брата со всеми его тараканами, но так и не показал ему своих. Он до сих пор не понимает, насколько важна для меня моя свобода. Даже не догадывается, что всё происходившее со мной давит непосильным грузом, заставляя брать на себя ответственность за все беды мира при малейшей моей причастности к какому-нибудь событию. Валера не знает моих страхов, которые едва не стали фобиями, но с которыми я научился бороться. Всё это время с братом я был человеком, рядом с которым он хотел бы быть, по моему мнению. Но при этом скрывал себя, боялся проявить свои слабости, чтобы не стать уязвимым. Боялся показать свои сильные стороны, чтобы не ранить самолюбие Валеры, потому что во многом я был более стойким, нежели он. Я всего лишь играл роль...

Мне теперь жизнь ли, смерть - всё равно,
Ты ушёл, все мосты разрушив;
Если мне умереть суждено,
Пусть не примет Рай мою душу!

Вновь со злом один на один.
Я пытался расторгнуть сделку
И не смог... Прости меня, малыш!
Я в кошмарах лишь вижу, где ты...

Там ни проблеска света дня,
Болью, ужасом сумрак дышит;
Ты под пыткой зовёшь меня,
Я ночами твой голос слышу...

Как ты мог?! Что ты сделал, брат?!!
Как мне жить, зная где ты ныне?!!
Я с тобой поменяться бы рад,
Только Ад мою душу не примет...