"Сарай (поэма)"
Инфо
читателей: 1096
Посвящаю живым — сущим в часе со мной за воротами «Завтра» в ладонях Времени. Лежу у храма на плите Жду с неба светлого хранителя, Вот прийдет в зорной красоте, Раскроет дверь — и в песнь обители Уйду, погрязший в суете. Итак лежу часы и дни, Года, века… Лежу недвижимый. За тучами горят огни, Струится звездный дождь на хижины, А мы с грехом моим одни И не могу раскрыть глаза Срослась глухая тьма с ресницами Грех злое сердце облизал… И чую, — с огненными птицами Перекликается Гроза И вот пришел, но света нет, А крылья — черной ночи сумрачней… Не он. И был суров привет: Вставай, во гробе ли разумничать? И встал я. Вижу — храма нет. Во тьму земной уперся Край. Хочу к звезде взмахнуть ресницами И не могу. «Дорога в рай», — твердит А путь кишит мокрицами И впереди — глухой Сарай Трещит земля от злых затей. Из туч хохочут Громы в запятки. Храпят ветра. Слепых детей Прогнали мимо в рваных лапотках. Идем. И нет иных путей. Куда? Зачем? А дни идут… И дни не дни — зевота времени Сквозь ржаво-грязную узду. И все больней огнем-ременьями Стегается Гроза в бреду. И мы спешим, и только шаг За сотни дней в пути измерили. Нам черный хаос свил в ушах Гнездо свое, чтоб в рай поверили, И вот поверила Душа. Мы вихрем страшный шаг прошли, Стучится в дверь, никем не встреченный, Мой темный проводник Земли. И в нос из щелей дух мертвечины Плывет. А дверь в крови, в пыли. Стучит: Откройте, гость пришел, Откройте мастеру-строителю, Откройте дверь скорей — и вот Зажглись бледно два красных фитиля И он толкнул меня вперед. Два трупа растворили дверь: Глаза давно червями съедены, Сползает кожа, в язвах прель, А зубы судорогой сведены. Вошел. Смеюсь им, точно зверь. Я рад?..чему?..В Сарае пир. Гремит нестройно чья-то музыка. На трупах золотой кумир. Кругом танцуют знать и блузники. Нет окон…в щелях горний мир. Жонглер с кометой. С плетью маг… Кричат: Любовь не упомянута. Незримой цепью сдавлен шаг. Все лица масками затянуты. Как угадать: кто друг? кто враг7 Ищу знакомых — нет лица. Ищу живых — все сны могильные. И в дикой пляске без конца Несутся кости, мясо пыльное. Нет силы. Не порвать кольца. Гнетет зловещая беда Для всех на столики точеные Разложен красный трул — еда… А в щели, с неба закопченого Зачем-то смотрится звезда. Кружусь. Кружусь — и все летит. Пьяней пьянею трупным запахом, В руке плита — могильный щит, И кто-то хочет буйным замахом Перекусить сознанья нить. Толкаю в трухлые бока Мужчин и женщин. Пьяный ползаю В дыму, в зловонных облаках, А рядом в страсти трупы ерзают И ползает Змея — тоска. Глаза уткнулись в чей-то зад. Опять затылки…бедра потные… Лохмотья грудей…Ломит глаз. И всюду возгласы животные, И в сердце — яд, смертельный яд. И слышу, говорит кумир: «К победному столу, кто званые». Все званые. Сарай — весь мир. Идут тела, гниеньем рваные, Отпраздновать последний пир. Садятся за столы цари Их головы на блюда сложены. За милость от рабов дары… И все с отрубленными рожами Пришли, кто украшал дворы. Пришли, кто знатен и богат, Их шеи золотом затянуты, И всяк нужде и горю — брат, Землей и звездами обманутый Пришел…И все поют, галдят. Шумит обед стенаньем мук, Сарай гудит свинцовым говором. Обрывки ног своих и рук Едят и шумно хвалят повара, Но речь без звука…Мертвый звук. И пуще носят повара В воронках от снарядов взорванных… Мозги, кричащие «ура», И кашу — с грязью тел изорванных, Не знавших Солнца и Утра. На поварах стальной наряд. Без глаз — все звонко смотрят шпорами, И каждый горд, и каждый рад, Что женщины с гнилыми взорами И мертв
1917
(0)Февральская революция застала Ганина в Петрограде. Как и его друзья, он сперва приветствовал её, но очень скоро разочаровался. В том же 1917 Ганин пишет поэму «Сарай», где отмечает подлинное существо революции и ужаса, который последует за ней.