Малая Медведица, 30, 31

Читателей: 47

Инфо

Пакс опять всё испортит. Мара взбрыкнёт. Читатель расстроится.

30. После ужина всё было на “ять“. Пакс взял гитару и под тихий перебор долго пел баллады, конечно, там было про высокую любовь, несказанную красоту,
уверения в вечной верности и прочая романтическая небывальщина. Затем Пакс нашёл нужную бобину, поставил, протянул ленту, нажал на пуск. Тоже на небольшой громкости.
Погасил верхний свет, включил бра. Разделся. Следить за движениями  Пакса было удовольствие. Не суетливый, с ленивой грацией красивого животного.
И опять он был нетороплив и подробен, как тогда, в первый раз. Затем вкусно выкурил сигарету, выпуская колечки ртом. Полулёжа на высокой подушке, правой рукой придерживал
Мару за плечи. Докурив, повернулся к жене, стал весело шептать ей на ухо. Она вначале не разобрала. Пакс повторил.
- Нет, не принуждай меня, - Мара вывернулась плечиком из рук мужа.
- Почему? Тебе понравится, - Пакс опять обхватил девушку.
- Это... это... грязно, - наконец, нашла она слово. Отвернулась.
- Кто тебе это внушил? На пионерском собрании сказали? - возмутился Пакс. - Что за бредни?
Мара всё портила своим упрямством, он начинал закипать: - Послушай, тебя взяли насильно, дуплетом. Мучили всю ночь. Хочешь, чтобы я поверил, что тебя не заставили это сделать?
(Он выразился прямее).
Мара помертвела.
- Откуда ты знаешь? - в голосе послышалась близкая слеза.
Пакс осёкся.
- Нуу. Я же мент. Опер, - попытался он выйти из положения.
- Я никуда не заявляла. Я маме даже не сказала, - слёзы всё-таки брызнули. - Ты читал.
Мара была ошеломлена и потеряна. За её спиной. Тайком. Это же вероломство! Как жить с человеком, который рылся в её вещах, в её прошлом, в её болезненных переживаниях, которыми она не нашла в себе сил поделиться с кем-либо.
Пакс разозлился. Теперь она будет считать его подонком. С какой стати!
- Я в жизни бы не полез в твою тетрадку. Не имею такой скотской привычки. Но ты исчезла. Я искал хоть какую-нибудь зацепку, что-нибудь, что поможет в поисках. Ты хотя бы на минуту задумалась, что я пережил?
- Откуда мне знать? - тихо сказала девушка. - Нам столько нужно было прояснить. Но ты уклонялся от разговора, уходил чуть свет, являлся поздно. Твоя беда знаешь в чём, Пакс? - голос девушки набирал силу. Это было неожиданно. - Ты думаешь, что всё можно решить под одеялом. Всё исправить, просто скинув трусы. Человек это не туловище, Пакс.
Прозвучало как пощёчина.
- Так слушай, через что ты заставила меня пройти! - почти крикнул Пакс в только что обцелованное им лицо, которое начинал ненавидеть.
- Побывать в четырёх моргах и каждый раз не решаться откинуть простыню с  очередного женского трупа! Бояться увидеть твоё мёртвое лицо. Мне нах не был нужен такой аттракцион.
Ты дура, Мара. Ты беспробудная дура!
Пакс резко встал, натянул штаны и вышел из комнаты.
Мара оделась. Пакс слышал, как хлопнула входная дверь, затем разъехались двери лифта и пошёл стихающий гул спускающейся кабинки.
Он никуда не побежит. Пусть эта история закончится прямо сегодня, - решил Пакс.

- Св-ская прописка? - подняла удивлённые глаза гостиничный администратор, пролистав паспорт до нужной странички. - Ну нет, девушка, что вы! Заселяем только иногородних.
- Мне только до утра, - попросила Мара.
- Ну хотя бы можно, я посижу на диванчике тут, в вестибюле?
Администратор осмотрела просительницу: одета прилично, но не по сезону. Ещё замёрзнет.
- Идите в самый угол, за кадку с фикусом. Возьмите журнал со столика. Как будто вы ждёте заселения.
Мара благодарно кивнула.

31. - О, а ты чего здесь?
Мара открыла глаза. Перед ней на корточках сидел Трунов. Кажется, это их свидетель. Крикнул кому-то в сторону: - Я догоню.
- А муж где?
Девушка смотрела непонимающе. Ей казалось, это продолжение какого-то сна.
- Мара, Митя где, спрашиваю.
- Дома. Наверное.
- Поругались? Непорядок. Я за вас социалистическому отечеству поручился, за новую ячейку бесклассового общества, - попытался шутить Трунов. Получалось неуклюже, и он
перешёл на серьёзный тон.
- Мара, для начала я не хочу платить штраф. Второе: Митьке сейчас любые разборки лишние. Ты бы знала, какие тучи над ним. Васильич не зря его в отпуск спровадил.
Пожалей мужа. Поезжайте куда-нибудь вместе, ему ещё неделю гулять. Пусть отвлечётся.
Что? - поднял он голову. Перед ним стояла дежурная по этажу, где он ночевал, с подносом - две крохотные чашки с кофе, конфеты и печенье в креманке. - А, спасибо, Тая.
Протянул чашку Маре: - Давай, встряхнись.
Девушка глотнула горячую горечь.
- Держи, - Трунов протянул на ладони развёрнутую конфету. Цветной фантик, золотинка, лист прозрачной бумаги. Из дорогих, - отметила Мара. Господи, ну почему её, с таким
цепким вниманием к деталям,  не взяли на факультет! Она вполне могла бы стать лучшим пером курса. Или одним из лучших. Как хорошо было бы сейчас спешить на пары,
на среднем пальце правой руки опять бы вырос мозольный бугорок от шариковой ручки. Она давно ничего не писала...
- О чём я думаю! - оборвала себя девушка. - До того ли мне? Я, кажется, развожусь.
- И думать забудь! Разводится она, - буркнул Трунов.
Неужели Мара сказала это вслух?
- Ты хотя бы из благодарности притормози. Давай посмотрим, в какой точке девочка Мара Ехлова (так, кажется?) была месяц назад. Прописки нет. Работы нет.
Денег нет. Крыши над головой нет. Приводы в милицию - есть. Нарушения паспортного режима - есть. Статья за тунеядство? Ну, скоро была бы. А больничку помнишь? Употребление,
статья 224 УК республики, часть третья. А как ты думаешь, почему тебя в отдел не вызвали? А потому что Митька очень попросил. Вот прям очень. Пошли навстречу.  Не ему, конечно - кто он такой? Старлей, обычный опер. Отцу его.
Кто отец, знаешь?
Кстати, Алексей Петрович не в курсе. И когда к нему обратятся за ответной услугой, он Митьку порвёт.
Так что, девочка, сверни-ка ты все свои обидки трубочкой и засунь в одно место. Допила? Одевайся, домой отведу.

Алексей Петрович был в ярости. Он как-то приучил уже себя к вероятности, что Митька заявится - наверное, в новогодние выходные - домой с этой своей Марой. Станет
наводить мосты между матерью и своей подружкой. Будет шёлковый. Предупредительный: мама то, мама сё. Но ему и в голову не пришло бы, что этот негодяй испортит
свой паспорт. Не посоветуется с отцом. Да что там посоветоваться, даже в известность не поставит.
Митька позвонил ему после обеденного перерыва. Выждал, подлец, такой день, когда в кабинете полно народу и Алексей Петрович вынужден был сдерживаться. Но внутри
всё клокотало.
Отличная невестка, девчонка с улицы, без роду без племени. Не стыдно людям показать! Надо, кстати, по своим каналам проверить, кто такой Борис Ехлов, что там за семейка.
Вечером звонил кум, заступался за своего любимца. Мол, не переживай, этот брак не по-настоящему, Митя это из благородства, чтобы девчонку прописали. Сейчас она  паспорт
поменяет на новую фамилию и...
- На какую ещё новую фамилию?! - взвился прокурор. Неужели сын так глуп?! - Он что, дал ей нашу фамилию?
- Лёша, ну что ты так уж... Что ты носишься с фамилией? Не Романовы же. Не Гогенцоллерны...
Алексей Петрович бросил трубку, не слушая. Вера уже спешила из кухни с пузырьком валосердина.

- Сергей, - вспомнила Мара имя Трунова, - я не пойду. Из этого брака ничего не получится. И это не обидки, как вы выразились. Это трагическое несовпадение во всём. Нам
нельзя быть вместе, мы только раним друг друга. Я ушла не характер показать, не поторговаться. Вы меня просто не знаете, я не играю людьми никогда. Я ушла, чтобы
не раздражать Митю больше, чем он уже раздражён. Не довести его до какого-нибудь поступка, который зачеркнёт его самоуважение. Сейчас он перебесится, я тихо заберу
вещи, ничем его больше не обременю. Если можете - будьте рядом с ним сегодня.
Мара встала и пошла к выходу.

Олег ехал в пустом купе. Поздно вечером позвонила расстроенная мама, сказала, что Митьке не поздоровится, отец в бешенстве (их отец, непреклонный, как скала, но всегда
выдержанный, остающийся в рамках - то ли характер, то ли служебное положение влияло, но Алексей Петрович эталонно держал себя в руках, и Олег не понимал, что такого
запредельного мог вытворить младший брат, что пробило эту броню. Гадать, впрочем, не пришлось - мать выпалила: расписался, на свадьбу не позвал, не предупредил даже).
Он тут же вызвал такси, взял билет на проходящий, до Св-ка. Вначале надо увидеть Митю, всё толком выяснить. А после уже ехать к отцу. Может быть, даже вместе. А может,
и втроём, с виновницей раздора. Повинную голову меч не сечёт. Лишь бы Митька не упёрся рогом. Как тогда, после школы, когда отец пытался запихнуть его в юридический
институт. Олега изумляло, как младший брат, изнеженное, заласканное дитя, не расстававшееся с книжкой, вдруг проявил такую волю. Несгибаемую. А говорили, похож на мать.
А он ещё отца переплюнет в твердокаменности!
Через пару часов Св-к. Поспать уже не получится. Надо обдумать предстоящий разговор. Интересно, что там за краля, из-за которой Митька съехал с катушек. Женитьба.
Зачем? Брат и так получал от девушек всё, что хотел.

Совсем рассвело. Пакс стал одеваться. Стянул со спинки стула брюки, что-то дробно стукнулось об пол. Пакс наклонился: конечно! кольца! После разговора с отцом он совсем
про них забыл, не надел Маре на тонкий пальчик. Где она ночевала, интересно?
Одно закатилось под кровать, Пакс полез доставать, стукнулся затылком о деревянный бортик.
Что за нелепая девушка! Злость прошла. Внутри теперь ныло. Зачем он был так нетерпелив? Так хорошо начинался вчерашний вечер...

Раздались два коротких звонка в дверь.
- Ключи не взяла? - Пакс метнулся открывать.
За дверью стоял Олег.