Малая Медведица, 38

Читателей: 42

Инфо

38. Лада воспряла: Мара не просто нашлась, а нашлась замужняя! Можно смело ехать домой с новостями, конечно, Борис будет рассержен, что жена обманом
уехала из дому, негодование его можно понять, но Лада надеялась, что её НОВОСТЬ про дочь всё перекроет.
Как всё удачно! И Марин свёкр, оказывается, здесь. Её пообещали представить.  Тесная общежитская комната (Лада не понимала, почему зять при таком отце живёт в таких
условиях) не подобающее место для этой встречи, и Пакс (зять, Дмитрий) закажет столик в ресторане.  Хорошо, что она взяла те туфли! Мара шепнула ей, что свёкр красив и (она не знала наверняка, по слухам) прекрасно танцует.

Мара позвонила только поздним вечером. Таким голосом, что у Лады всё рухнуло.
- Митя разбился, мама, - устало сказала дочь. - Нет, мама, спасибо, ты не приезжай, здесь ад. Я завтра сама.
Но и назавтра дочь не приехала. Вместо неё пришла подруга, Лана, и её молодой человек (муж?), Александр, кажется. Рассказали очень коротко. Проводили на вокзал.
Сунули листок с именами и телефонами. Лада была ошеломлена: что ей сказать мужу?
В вагоне, когда поезд уже миновал сортировку, она вспомнила, что оставила дочери лишь немного денег. Основную сумму она собиралась потратить, сама обойдя с Марой
магазины: без руководства дочь опять выберёт что-нибудь дешёвое и точно не заглянет в отдел мехов. У девочки совсем нет вкуса. Только с мужем не промахнулась. Хотя... - Лада поспешила отогнать мысли о покалечившемся зяте.


Мара поднялась на свой этаж. Собрала вещи для Пакса. Положила помазок, станок, чашку для взбивания пены, пару чистых полотенец.
В душевой ещё знакомо пахло грушами. Комната же пропиталась запахами ночевавшего здесь мужчины. Мара на минуту прикрыла глаза, стараясь понять, нравятся ли ей эти новые землисто-мховые ноты. У Бойцова на тумбочке она видела пузатый флакон с насечкой еловых лап, с густо зелёной жидкостью. Отец такими не пользовался.
Сегодня она, наконец, увидит мужа. Мара обрадовалась, когда Бойцов вчера сказал, что к Мите можно. Но вместе с тем боялась встречи: Митя её, кажется, в чём-то винит.
Почему  у них всё так складывается. Не складывается, вернее. Словно чёрт раскачивает гигантские качели, и они с мужем то взмывают вверх на них, то опрокидываются
в непонимание и обиду. Мара представила, как опять несётся на неё тяжёлая металлическая перекладина, вот сейчас больно ударит, сметёт. Как кричал на неё Митин крёстный!
- Чтоб ты провалилась!
Это Бойцов ещё как-то ухитрился развести её в пространстве с Митиным отцом - они ни разу не увидели друг друга даже издали.
Бойцов - не мама, не новые родственники - только этот, неделю назад ещё не знакомый ей, человек стал ей опорой. Прятал. Ограждал. Разговаривал по-человечески. Выслушал.
Она так размякла от  его сочувственного внимания, что чуть было не выложила ему всё.

У дверей палаты Мара задержалась: нужно справиться с волнением, сердце вот-вот выскочит, расплакаться при больном муже не дело.
Дверь открылась, вышла медсестра с ванночкой, полной использованных игл, шприц, ватки, какие-то трубочки...
- Вы к кому?- заслонила собой проход.
- К Арбенину, к мужу.
Медсестра оглядела посетительницу: с такой можно не церемониться.
- Вспомнили... Жёны после операции у постели дежурят.
Мара заранее решила никому не отвечать ни на какие грубости. Она привыкла, что везде её встречают в штыки. Всё сейчас побоку. Митя - главное.
- Мара? Ну иди же! - донёсся из-за двери голос мужа, подсевший, прерывистый, но с нотой радости - девушка услышала её явственно. Или ей так хотелось.

Не расплакаться не удалось.
- Иди ко мне! - позвал муж. Прижал её голову к перевязанной груди, коснулся смоляной макушки побородком, свободной от капельницы рукой стал гладить. Мара плакала,
как потерявшийся в толпе ребёнок, горько и безнадёжно, тревожа вздрагиваниями не сросшиеся рёбра. Пакс тут же с новой силой разозлился на отца - кто бы ещё довёл
девчонку до такого состояния!
В дверь сунулась было нянечка с обедом. Пакс досадливо махнул: не сейчас.

Вечером Мару забрал капитан.
- У нас тут... гигиенические процедуры, - смущённо улыбнулась ему Мара.
Бойцов понимающе кивнул, вышел.
Паксу было неловко от того, какую бурную деятельность развернула в палате Мара и чем именно она занялась. Первым делом, отвернув одеяло и увидев трубку с примотанным
к кровати мочеприемником, она распорядилась убрать эту сбрую. Врач, пришедший снимать катетер Пиццера, смотрел неодобрительно: кто будет носиться с
уткой, нянечки наперечёт. Хотя старший Арбенин всё проплатил с лихвой: и отдельную палату, и уход за сыном. Мара упёрлась: снимайте, ему больно.
Няньки ухаживали не особенно тщательно, Маре пришлось устранять последствия. Правая нога Пакса была на подвесе, и таз немного приподнят, это облегчило ей задачу.
Она подстелила клеёнку, пелёнку, чтобы муж не лежал на холодном. Нагрела воды кипятильником.
Прикосновения были аккуратными, мягкими. Не в такой бы ситуации.
- А ты помнишь, из-за чего мы поссорились последний раз? - он не знал, что говорить из этой униженной позиции. - А теперь ты делаешь это, Мара. Трогаешь.
- Митя, если больно, скажи.
Закончив, она собрала всё в пакет и сумку.
- Может, мне остаться до утра? Вдруг тебе что-то понадобится.
- То, что мне понадобится, Марочка, мы пока не сможем. Поезжай домой, отдохни.

Когда жена ушла, Пакс долго размышлял об этом. Что, в сущности, он знал о девочке, сделавшейся женой так стремительно и неожиданно для него самого?
Самоубийственный, приговорённый брак, женитьба вслепую. Пакс не мог не признаться в этом себе, без свидетелей. Всё держалось на волоске её терпения. Или его похоти.
Девочка, почти не узнавшая радости в короткой семейной жизни. Стеснявшаяся обычных супружеских ласк. Он вспомнил, как Мара сразу зажмуривалась в постели. А теперь
мужская физиология открылась ей во всей неприглядности, а она, не моргнув, буднично принялась исполнять неприятные обязанности по уходу за лежачим.
Пакс был смущён и растроган и - он не мог определить, что ещё...

В общежитии на вахте Мару поджидали друзья: Лана и Сашка.
- Пакса охраняют, как принца крови, - с лёгкой обидой сказал Сашка: - пропуск какой-то. Нас не пустили, в общем. Передачу только взяли.
Бойцов отреагировал: - Посидим?
Отправились на седьмой, к нему. У себя на восьмом Мара не готовила: не могла заставить себя войти в кухню, хотя окно давно починили.
- Кто это? - спросила Лана, когда они рассредоточились на ночёвку по комнатам: мужчины поднялись к Паксу, девочки остались на седьмом.
- Так... Митин сослуживец.
- Это понятно. Я спрашиваю, кто он тебе.
Мара растерялась.