Сорок два

Читателей: 14

Инфо

Мне все кричат: то принеси,
подай вот это, а это убери куда подальше
и делай так, не делай этак.
Мне сорок два - какого чёрта
вы все гоняете меня, как молодого
и рожки держите над головой моею
и за моей спиною, может правду говорите,
но так, как будто это гадость.

      Прости меня, о Мандельштам:
      прибой волос шампунем буйным взбитый
      и честные и чистые неотличимые китайцы,
      зелёный пух Петрополя прозрачною весною
      и “яблочко“ танцующая матросня
      и греющая руки у костров собачьих
      и я стою, не веря в это время, и верю в тоже время.

Мне сорок два - вот так засада.
Я выбегаю из дому на улицу щербатого асфальта
и родина меня не замечает
и все мои пацанские замашки, не отстают, бегут за мною:
бросают жёлуди, снимают плёнку из какао
и пишут ножиком на парковой трибуне.
Отстаньте от меня, я уже взрослый.
Я так хочу почувствовать свою весомость,
быть равным среди равных и кому-то нужным:
щенку забившемуся под скамейку,
на дерево залезшему горбатому котёнку,
прохожему, мне незнакомому совсем простому человеку.
Сказать ему: привет. Я тоже, как и ты,
почти точь-в-точь. Хотя и не такой же точно,
но в точности такой же. Чёрт возьми.

      О Мандельштам, прости меня. Густое слово
      прилипшее к подошве детства и вредные
      рассыпчатые спички Гомельдрева,
      звездЫ семь плавников на дне дубовой бочки,
      широкое окно Адриатического моря
      и яблоко упавшее на ось земную, ось земную,
      а хочешь валенки свои сниму,
      как пушинку к небу подниму.

Пора вам знать - я неудачник.
Я не любимец родины, скорей её аппендикс:
небритый, непрочитанный, подслеповатый.
Проходит день, проходит два, проходит месяц -
смотрите, я ничуть не изменился.
Хотя, конечно, в чём-то изменился,
но разве то, скажите мне, отличья - так ерунда.
Всё также сладкому заглядываю в рот широкий,
под дождь всё также инфантильно выбегаю,
стучусь о женщину по-прежнему, словно об лёд
косноязычной рыбою. Ку-ку, моя Отчизна -
вот он я.