Тридцатые

Читателей: 15

Инфо

Борису Поплавскому


Дети перестали плакать и весна осЫпалась.
Вот и лето - можно купаться в прозрачной реке.
Люди в пляжных костюмах собрались под липами,
пьют оранжад и читают судьбу по руке.

Двадцатые годы переходят нежно в тридцатые.
Ещё мы так молоды. На скамейке постель из газет.
ДУхи чиновников нежно спешат за зарплатами;
на витрине, как настоящий, блестит пистолет.

Лимонады ярко стоят на запыленном столике;
официантки радостно машут под тентом кафе.
Сквозь окошко романс выплывает из комнаты;
на дирижабле весна эмигрирует - лето уже.

Мы мечтаем, глядя в лазурь. Нам хочется выспаться,
но мир вырастает на наших глазах, как солнечный гриб
и души взбираются ввысь по верёвочным лестницам;
на асфальте скользкие тени, как будто от рыб.

Второго июня. Каштаны держат в руках пятисвечники.
Вокруг так прекрасно, так пусто, что хочется спать,
шатается воздух, как будто надетый на плечики;
с аттракциона сквозь шелест деревьев доносится мат.

Эпоха чиста, как слеза. Переселенцы и беженцы,
умиляясь, любуются тем как купается молодёжь;
небо трогает ласточек, словно боясь, что порежется;
покидает ночлежку простой фиолетовый бомж.

Солнце жарит вовсю. Ещё далеко так до вечера.
Из моста неудачники прыгают в мокрую смерть
и вращает шарманку солдат на войне искалеченный.
Ветер бежит из истории - пыль начинает лететь.

Бродяги Парижа смеются над эмигрантами.
Сеной ходят гружёные баржи. Зеленеет вода.
Сороковые года появляются вслед за тридцатыми,
но мы слишком молоды - мы не увидим их никогда.