Письмо после митингов девочке из Тиндера

Читателей: 30

Инфо

Все говорят, что на митинге бьют ремнем.
И мы все кивнем,
Мол, дело не в НЕМ,
А в изнежевшихся, закостеневших нас.
Всякий раз это случается будто бы в первый раз,
Когда выжигают огнем
То, что все удобряли своим рублем.
Мы посмотрим в окно и грустно вздохнем.
Сначала нас давит велосипед, потом - КАМАЗ,
Мы убежим — таков закон сохранения масс.

Ты же, моя любовь, статична, и не пыталась бежать,
Когда воздух вокруг был до удушья сжат,
Ты держала меня за член, а после была такова.
Ты играла в слова,
Каждый раз встречала: “Bonjour, ca va?“,
Будто старый портье просит лифтера поднять гостей.
Когда ты исчезала, я зарывался в постель
И пытался распробовать вкус плохих новостей.

И распробовал, веришь? Теперь письма счастья мне,
Человеку, плевавшему каждому в этой стране
В лицо, не кажутся моветоном, в них я открыл приют.
Даже если меня в нём побьют,
То хотя бы я окажусь на коне
Или на выскобленной предыдущим жильцом скамье

Подсудимых. Но лучше, чем просто глотать этот божий дар,
Ведь в конце той эпохи кто-то установил плацдарм
Для тебя, для меня, для крольчихи, которую любит мать.
И безграмотно было бы всё проебать.

Это как-то роднит нас сильнее, чем дух этих мест.
Свист, переходящий в визг, извивающийся протест,
Крик, сгибающий в крюк молодых и злых,
Вынесших все вокруг ради чужой казны.

Я к тебе заскочу ещё, лозунги отложу на потом,
Бережно отведу в кафе за свой счёт, познакомлю с котом,
И надеюсь, религия не установит крест на твою кровать.
Если Бог этих мест существует, то Богу на всех плевать.

Если Бог умеет любить и курить, то курит он только бамбук,
Любит он так: пожурит и забудет - парящий под солнцем лунь.
Я его не осуждаю и выжидаю, вбиваю пока меж букв
Секс с тобой,
Свои ожидания,
Твой поцелуй.