Листьеву

Гражданская лирика / Читателей: 9

Инфо

Да, было, помню, мне вначале так обидно
          Оставить этот мир, чарующий, но злой
          И бросить всё: детей, друзей, работу, «Вид», но
          Жизнь наша – торт, в ней горе, радость – слой на слой.

          И я из новой, бесконечно  странной сути,
          С печалью лёгкой наблюдая вас, вздыхал,
          И взгляд души моей, ещё подвластной смуте,
          Увы, изрядно преломлённым проникал.

          И я оценивал лишь то, что мне при жизни
          Ласкало те пять чувств, которыми порой
          Мы измеряем всё и всех, и в дешевизне
          Приобретённых благ и видим душ покой.

          И сытость жизненная медленно, со вкусом,
          Скрывает складкой жировою в нас всё то,
          Что нам с креста в сердца нашёптано Иисусом,
          Всё, что и есть здесь наша суть и естество!

          И пусть те годы, что прошли у вас, здесь – миги,
          Но для меня они, как тысяч лет обвал,
          Я всё давно простил вам: грязные интриги
          И пуль плевки, что поразили наповал.

          Нет зла к тому, кто, заказав меня, у гроба
          Стоял, накинув маску-скорбь на лисий лик,
          Довольства нету в нём, его душила злоба,
          Он понял, как я, мёртвый, стал над ним велик.

          Но как я рад, что то величье было кратким,
          Оно моей душе – одёжка из свинца,
          Лишь там, у вас, оно течёт нектаром сладким,
          Но дёгтем брызжет после плотского конца!

          Я вижу вас, таких холёных, толстых, сытых,
          Час пик для ваших душ, как видно, не настал,
          Но говорю от всех неправедно убитых:
          - Я рад, что сам таким прижизненно не стал!