Стулья в горошек

2023-2025 / Миниатюра / 

 

Читателей: 37

Инфо

Я шёл по петляющему коридору, думая — что здесь забыл? Лучше бы привычно сидел дома: в компании еды из доставки и сериала про какой-нибудь криминал или детектива. Ну, или “плойка“ — беспроигрышный вариант, да. Но нет — впереди коридор, который проглотил меня как удав свою добычу. Что ж, потерплю, не сахарный.
Вдруг неприметная дверь, мимо которой я медленно плелся, открылась. Чуть ли не в нос мне, что за идиоты? Из-за двери показалась рука, которая схватила меня за футболку и начала тянуть. От неожиданности я завалился в кабинет. Или комнату, сам не пойму.

— Ты новенький? — спросил обладатель коварной руки, молодой неопрятный мужчина в мятой зелёной рубашке. — Мы только тебя и ждём, где застрял, быстро садись!

Он говорил торопливо, но тембр его голоса убаюкивал получше колыбельной. Я машинально сел на предложенный стул и огляделся. В комнате с кафельными стенами, кроме нас, было ещё пять человек, они сидели на расставленных кругом ободранных стульях в розовый горошек. Горошек отвлекал внимание, мне хотелось смеяться, но это как-то стыдно.
Я дёрнулся было сказать, что они ошиблись, но стало интересно. В комнате сидели два близнеца средних лет — аккуратные, в тёмных костюмах и с тонкими усиками на худых лицах; совсем юная девушка с длинной рыжей косой — на девчонке были очки в стиле “свистнула у бабушки погонять“ и тельняшка; серьезная женщина, возраст которой я бы не брался определить — тут точно можно сесть в лужу так, что брюки потом выкинешь. Ещё, в самом тёмном углу, как будто задремал угловатый человек, но света не хватало, я видел только сгорбленную тень.
Все уставились на меня выжидающе. Прямо как на президента в телевизоре без пяти двенадцать тридцать первого декабря. Я не выдержал.

— Здрасьте. Я тут это... мимо крокодил. То есть проходил. Точнее, зашёл, будем придерживаться фактов. А у вас что — общество анонимных алкоголиков? Вынужден извиниться, не употребляю. Принципы, знаете ли, — меня понесло как Остапа, не знаю, почему, обычно я молчу и слушаю других как милый котик. Странно, но все скривились прямо одновременно.

“Зелёная рубашка“ — исключение, он хмыкнул и спокойно ответил:
— Нет. Мы — те, кто борется со своими страхами. Или пытается бороться. Может, и ты не ошибся? Расскажи, чего ты боишься?

— А с чего это я должен трясти перед вами своими кровными грязными носками? Нет, не буду. Считайте, уважаемые разношёрстные не друзья, что у меня нет страхов. Меня родители в детстве любили, даже свалить на них нечего, как сейчас модно, — я был беспристрастен и прямолинеен, пусть ищут другого дурака, чтобы играть в их песочнице.

— Хорошо, — казалось, что молодого человека не вывести из себя. — Тогда кто-то из нас расскажет. Начнёшь? — он кивнул девушке с косой.

— Да, — глухо ответила она и продолжила, запинаясь почти на каждом слове. — Я боюсь собраний. В школе, потом в институте, сейчас на работе — любая активность в виде общих сборищ вызывает у меня панические атаки. Не просто пару красных пятен на шее, а ужас. Такой, что в себя я прихожу в больнице под капельницей. Мне... мне так тяжело жить с этим ярмом “девочки с приветом“, которую втайне все сторонятся и опасаются. Я меняла школы, институты, работы, но бегун из меня, признаюсь честно, никакой.

— Ха, — не удержался я. — А что ж ты тут делаешь?

Девушка промолчала и побледнела. Я извинился, но почувствовал себя мерзко. Кому будет приятно, когда проявляется твоя темная сторона? Потом близнецы рассказали, заканчивая один за другим предложения, что они боятся зависимости друг от друга. Что если первый заболеет и умрет, то второй — тоже. Что зависеть от другого, отдельного человека — это иногда невыносимо настолько, будто тебя целого никогда не существовало. Неожиданно один из братьев кивнул всем, встал и ушёл.
Я решил не удивляться и просто наблюдать. Красивая женщина средних лет предсказуемо рассказала, что боится старости. Так, что настоящее отправлено этим страхом до невозможности работать, хоть как-то радоваться жизни. А ведь у нее в жизни много радостей — муж, дети, собаки, родители живы. Но каждый новый седой волосок — он показывает, как близка грань, когда бабочка превратится в нечто отвратительное. А когда у тебя было столь много — терять гораздо больнее.

— А чего боишься ты? — обратился я к “Зелёной рубашке“.

— Ты ведь уже догадался сам, —  он усмехнулся, однако глаза оставались холодными.

— Догадался. Это всё, — я обвел взглядом комнату, — действительно помогает от одиночества?

— Да. А ты так и не расскажешь о себе?

— Ну, — я улыбнулся, — давайте буду последним. — Ещё не высказался последний обитатель этой комнаты, — я неприлично ткнул пальцем в сгорбленную тень, которая молчала.

“Зелёная рубашка“ посмотрел как-то понимающе и сказал:
— А там никого нет, присмотрись.

— Хорошо. Ты выиграл.