Из жизни Небожителей

Проза / 

 

Читателей: 14

Инфо

Просьба бабушки – святое дело. Как не порадеть старушке? Вот однажды был такой случай…
«Телефон зазвонил и без спроса, и как-то без такта». Оторвавшись от прекрасного тела Данаи, Кронид недовольно снял трубку. «Слушаю», - буркнул он, скривив лицо. – «Внучок, - зашамкала трубка. – Алло… алло… слышишь?» - «Йес, бабуля, - ответил Кронид, лизнув взглядом перси Данаи. – Олимп на проводе». – «Хвораю я, внучок», - без всякий предисловий начала Гея. “Вот только сейчас этого недоставало!” – раздражённо подумал Зевс, перекладывая мобилу с одного уха на другое и продолжая насиловать Данаю глазами. Но для приличия всё же спросил: «А предки мои давно у тебя были?» - «Третью седьмицу уж глаз не кажут, - заскулила Гея, но, спохватившись, прибавила: - У них свои дела, внучок».
С тех пор как мамаша заставила папу выплюнуть всех проглоченных детишек (и чем только Гера с Деметрой папе мешали?), жизнь Крона заедала: младший его с трона попёр, средний на племяннице женился, старший ни одной нимфы не пропускал, так что было не до проявления сыновних чувств.
«Я, бабуля, заскочу как-нибудь», - сказал Кронид, ощутив призывные потуги Данаи. – «А уж как дедушка-то обрадуется! - тут же пропела Гея: сказать, что сама рада-радёшенька будет, старушка не смела. – Только вот…» - прошамкала она беззубым ртом. – «Чего ещё?» - не очень сдерживаясь, пробасил Зевс. – «Вы, внучок, молодые, - затараторила старушка. – И ты, и Герочка твоя…» - «Это ты про что, бабуля?» - форсируя голос, поинтересовался внук: слово “Герочка” динамик его мобилы выдал очень громко, и Даная поморщилась. – «Устала я, внучок», - плаксиво протянула Гея, а Зевс скорчился, ожидая услышать новую партию жалоб на деда, что совсем бабушку не ценит, но прозвучало совсем иное: «Все перси мои, внучок, истоптали людишки эти. Многовато ты их развёл». – «Решим проблему, бабуля! – произнёс Зевс так уверенно, что, можно было поверить, что он сам вот только что думал над бабушкиной бедой. – Я сам заскочу…» Что ещё он мог бы сказать, мифы не указывают, но уже через мгновение Зевс ублажал Данаю.
Столы ломились от яств и напитков… Впрочем, читатель, надеюсь, избавит меня от необходимости расписывать во всех красках Олимпийское меню…
Прилично захмелевший Зевс находился в состоянии полуотключки, то есть он и сам не знал, в яви ли он или уже перешёл в страну Морфея. Пир, в целом, удался. Все гости, приглашённые через начальника спецсвязи Гермеса и рассаженные по чинам, сначала оказали честь хозяину и хозяйке (Гера даже позволила себе улыбнуться, но особо не скрывала раздражения по поводу того, что припёрлись бастардки: Афина и Афродита. И если первая приходилась Зевсу хотя бы дочкой, то степень родства второй и определить-то было сложно); затем было по первой, потом что-то насчёт небольшого перерывчика… Одним словом, поехали.
Зевс ясно почувствовал, что за столом остаётся лишь его бренное тело. В голове зазвенели непонятные созвучия, перед глазами поплыли яркие необычные картинки. Кронид понял: Морфей взял своё, но мешать в этом ему не стал. Владыка Олимпа глянул вправо, но вместо сварливой жены увидел милое личико Данаи. “И прекрасно! Пусть теперь вовсю кипит!” – со злорадством подумал он, имея в виду Геру. Зевсу и без того доставило удовольствие наблюдать кислую физиономию жены, увидевшей среди гостей Афину с Афродитой, а тут ещё и Даная!..
От приятных мыслей Кронид был оторван немилосердно: звон разбитой посуды, женские крики. “Не хватало, чтобы эта истеричка прямо тут скандал устроила!” – раздражённо подумал он про жену. Шум между тем нарастал, и Зевс был вынужден открыть глаза. Зрелище было премилым: Гера, Афина и Афродита втроём схватили одно яблоко. «Дайте сюда, мерзавки!» - взвизгнула хозяйка пира как раз в тот момент, как её муж окончательно пришёл в себя. – «Сейчас, мамочка, - не стесняясь хамить, ответила Афина. – Вот только плащ поглажу да шлем протру». – «А я ещё пены наберу», - ввернула Афродита. – «Хамки!» - бросила им обеим Гера. – «Что тут такое?» - возгласил Зевс. – «Да я!..» - разом закричали три драчуньи. – «Молчать! - рявкнул Громовержец и потянулся к лежавшей рядом молнии. Грации примолкли: получить разряд ни одна не желала. – Гермес!» - потребовал Зевс. – «Я здесь, папенька!» Этот пройдоха нигде не расставался с крылатыми сандалиями, а потому в буквальном смысле слова подлетел к Зевсу. – «Что тут стряслось?» - спросил тот у своего главного вестника. – «Это всё Эрида, папенька». – «А причём тут Эрида?.. А кстати, где она? – Гермес замялся: имея поручение отца пригласить всех, он как-то упустил из виду эту сварливую тётеньку. – Я спросил, где она?» - повторил Зевс, видя, что пауза затягивается. – «Да тут… папенька… такое дело вышло…» - сбивчиво замямлил Гермес, кусая ногти. – «Ясно! – Зевс поднялся. Вид его ничего хорошего никому не обещал. – Не прислали приглашения, - это прозвучало тоном подведения итогов. Гермес скукожился. – И что же она выкинула?» - Зевс спросил и опять сел. Гермес успокоился, поняв, что громы и молнии пока откладываются, и затараторил: «Яблоко она подкинула, папенька. А на яблоке-то том написано: “Прекраснейшей”. Вот мачеха-то с сестрицами и того… сцепились».
Дело выходило дрянь: пир испорчен. Но не это главное: Гера теперь замордует. Она всё припомнит: и небожительниц, и нимфочек, и смертных. И так уж, когда список приглашений на пир обсуждали, всё ворчала.
«Вам, дядюшка, спор разрешить надо, - над самым ухом Зевса пропела Персефона. – А то ведь…» Она кивнула на стоявших друг против друга богинь, вцепившихся в яблоко. “Хорошо, что хоть в яблоко, - мелькнула у Зевса мысль. – А не в волосы друг другу. Или в физиономии. Племяннице легко рассуждать, - неслись дальше мысли Громовержца. – А кому я сей фрукт отдам? Гере? Афина надуется. Надо бабушкину просьбу как-то выполнять. И тут без Паллады не обойдёшься. Без мудрости её. Афродите? Так про неё и так слухи всякие ходят. С собственным сыночком… много времени проводит. Афине? Ну, тут можно смело домой не заявляться”. Зевс посмотрел на гостей. Почти все демонстрировали полное неучастие в проблеме: Персефона, промяукав своё, вернулась за стол к матери и мужу и теперь развлекала их обоих (тёща с зятем или, иначе говоря, брат с сестрой друг друга не любили); Посейдон пудрил мозги девочкам; Гефест обговаривал с Аресом, видимо, цену на заказ новых доспехов; Тетис грустила и вертела на груди медальон с фото своего сыночка; остальные выпивали и закусывали. Но неучастие было лишь мнимым, если не считать, пожалуй, Тетис: все ждали. Ждали его решения! А идей в голове было столько же, сколько листьев на высохшем дереве. 
«Папенька, - это опять Гермес-пройдоха подлез, - тут дельце одно наклюнулось. Мне бы в Трою сгонять…» “Вот стервец! – зло подумал Зевс. – Тут такие дела, а он опять какую-то аферу затевает с красавчиком этим!..” Но тут Зевс себя оборвал. Троя! Парис! Вот выход! Он поднялся. Теперь взоры всех были устремлены на него. И даже Тетис отвлеклась от своего медальона. «Я могу решить ваш спор, - начал Зевс, обращаясь к трём соперницам. – но вот что подумалось мне: мы, Олимпийцы, так часто вмешиваемся в дела смертных, что им это уже перестаёт нравится. Я верно говорю, сынок?» - обратился он к Гермесу, даже не сомневаясь, что этот пройдоха всё схватит налету и поддержит отца. – «Именно так, папенька!» Гермес не подвёл, и, получив такую поддержку, Зевс продолжил: «Так вот, пришла пора, чтобы смертные вмешались в дела Олимпийцев. А посему я решил: вы все три, - Зевс опять обратился к жене и Афине с Афродитой, - сей же час отправляетесь в Трою. К царевичу Парису. Ему я вручаю ваш жребий! Ты же, сынок, - опять Зевс обратил свой взор к Гермесу, - передашь мою волю царевичу».
Три обнажённые Олимпийки предстали перед смертным. И сказала одна из них: «Отдай яблоко мне, и я сделаю тебя могущественнейшим из земных царей!» - «Отдай яблоко мне, - заявила другая, - и ты станешь храбрейшим из героев, когда-либо бывших на Земле!» - «О царевич, - сладко запела третья, - отдай яблоко мне, и ты будешь обладать самой красивой женщиной Земли!»
И прельстился царевич Парис словами третьей Олимпийки. И пролилось много крови. И убавилось число людей. И так была исполнена просьба бабушки к внуку. 
Просьба бабушки – святое дело. Как не порадеть старушке?

Иллюстрация “Пир на Олимпе“ (из интернета)