Бабушка

Рассказ / 

 

Читателей: 13

Инфо

Наконец-то мне удалось вырваться из стальных объятий городской суеты,  служебных обязанностей и семейных будней.
Болтающаяся из стороны в сторону, подобно последнему пьянице, электричка, с утрамбованными, подобно килькам в консервной банке, дачниками, уносила мне в другое измерение.
Пятница! Практически трое суток свободы! Даже не хочется думать о понедельнике и возвращении в тот ад,  от которого, покачивая на перегонах, позвякивая, пыхтя и негодуя, уносила меня электричка.
Всё моё естество, переполняла детская, наивная  радость. И я, улыбаясь сам себе, что наверняка со стороны могло показаться признаком нездоровой психики, мечтал о запахе сена в бабушкином сарае. Вымазанным сажей черным рукам, перебрасывающим из ладони в ладонь огненную  картошку, вытащенную из костра самостоятельно вырезанной палочкой.
Замечтавшись, я чуть было не пропустил свой полустанок.
Спотыкаясь о брюхастые сумки, тележки с бидонами, удочки и ещё невесть какие странные вещи, я выскочил на перрон.
Из ржавого чрева электрички, со мной вышел только один дед.
Его  явно ожидал оранжевый «Москвич» с пыхтящим самокруткой, шофёром.
- Мил человек, ты в Выселки? – спросил меня дед, прищуриваясь.
- Точно! – Кивнул я в ответ.
- Садись,  подвезём. - Он кивнул на бурчащий «Москвич». – Топать  минут сорок.
Я поблагодарил и уселся на заднее сидение.
- Дед Аким! – Сказал старик, оборачиваясь с переднего сидения и протягивая мне крепкую ладонь.
А это, - он кивнул на водителя. – Мой внук Петька.
Петька был мужчина, явно по возрасту старше меня. Но он только хмыкнул что-то в ответ, не оборачиваясь
- Николай. – Отвечал я, пожимая дедовскую ладонь.
Мы тронулись.
Мимо лениво замелькали кривые берёзки, солнце вяло скатывалось за горизонт.
- Так ты к кому то в Выселки? – Спросил дед, уже не оборачиваясь и тоже закурил.
- К бабе Акулине. – Ответил я. – Внук я.
Петька вдруг резко затормозил и я больно ударился о переднее сидение.
Дед медленно обернулся.
- Дык, померла Акулина, года два как схоронили…
- Упс…крякнул я, не зная, что ответить. Я действительно не знал что бабушка умерла.
- Вот что мил человек…- дед выбросил окурок в окошко и тут же закурил новую папиросу. – Давай- ка ты вертайся. Через час электричка обратно в город…
- Дом цел? – сказал я, весьма растерявшись.
- Да домишка то целёхонек, ставни и двери заколотили, что ему станется.
- Значит надо на могилку к бабушке сходить. Убрать там...- неуверенно промямлил я.
- Как хочешь. – Дед снова выбросил недокуренную  папиросу.  – Если чего, заночуешь у меня.
Петька завёл мотор и мы продолжили путь.
Домишко действительно был заколочен, но доски за два года успели изрядно прогнить и оторвать их не составило большого труда.
Из утробы старого дома, пыхнуло сырость и одиночеством.
Я поерзав выключатель ( электричества не было) включил фонарик на мобильном телефоне и неторопливо обошёл избу
Старая тахта, над ней потускневшее покрывало, служившее ковром.
Древний комод, на стене заснувшие часы, с  поникшими стрелками ( видимо время остановили в час  бабушкиной смерти) и на стене, фотография самой бабушки.
Я смахнул пыль с фотографии, присел на жалобно скрипнувшую тахту и закурил.
Видимо сама поездка, известие о смерти и шквал детских воспоминаний, нахлынувших вдруг, утомили  меня. Я задремал.
Проснулся я так же внезапно и сначала не понял где нахожусь.
Избу заполонила непроглядная тьма.
- Вставай соня!
Услыхал я над самым моим ухом ласковый бабушкин голос.
- Вставай Николка!  На рыбалку пора собираться.
Я, нашарив подле себя мобильный телефон, попытался включить фонарик но вероятно батарея «села».
- Бабушка? - Спросил я, холодея всем телом.
- Я тебе ужо пирог испекла, твой любимый!
Мне показалось что бабушка горько вздохнула.
- Ты помнишь то с какой начинкой, а Николка?
- С клубничной…- Еле выдавил я из себя.
- Верно, с клубничной. – Теперь мне почудилось, что бабушка засмеялась.
- Проверяла я тебя! А вдруг ты совсем не мой внук, совсем не Николка.
Я попытался подняться, но ног  совершенно не чувствовал. Меня сковал страх.
- Дочку мою намедни встречала, - сказала бабушка. – Мамку твою умершую…  Пяток годков то минуло.
Бабушка снова горестно вздохнула.
- Не хорошо это, когда родители своих детей  хоронят…
- Я постоянно хожу к ней на могилку…- шепотом отвечал я.- Убираю там…
- Да… Я знаю! – перебила меня бабушка. – Я ведь слежу за тобой и всё вижу.
- Ты ведь умерла?! – Вырвалось  из меня, вместе с глубоким выдохом.
- Тише…Тише Николка…- Прошептала бабушка.- Не ровен час беду накликаешь, духа подземного разбудишь.
И вдруг, словно услыхав бабушкино предупреждение, в окошко поскребли.
- Прячься! – Прошептала бабушка. – Помнишь, как детстве мы играли?! Это он…
Я вскочил с тахты, несколько раз ударился в темноте об что-то, достал из кармана зажигалку. Клац! Стены избы лизнул слабенький огонёк.
Посреди комнаты стоял огромный, оббитый кроваво красным бархатом, гроб.
За окном послышалась заунывная песня.

- Пришла пора Николке
Ложится в гроб, не колко,
Там будет спать ребёнку
БаЮ, баЮ, баЮ…
Забьем мы среди ночки,
В гроб, ржавые гвоздочки,
Он не увидит дочки…
Малыш тебе пою…

И тут из гроба поднялась моя мама и поманила к себе высохшей рукой.
Я попятился к двери, но мамины руки вдруг необычайно вытянулись,  и хищно схватив меня на куртку, потянули во - внутрь гроба.
- Бабушка!!! – Дико закричал я,  не узнавая собственного голоса.
- Слушать надо было деда Акима, - сказала отрешённо бабушка, отворачивая от меня, едва освещаемое светом  зажигалки лицо. – Уезжать надоть было…
Пели уже совсем рядом.

- Ты уже умер, умер давно,
На небесах, за тебя решено…
Ты не упрямься,
За жизнь не держись…
С нами ложись…
С нами ложись…

Всё закружилось у меня перед глазами, зажигалка выпала из онемевших  пальцев и я погрузился в черное ничто…