Малая Медведица, 45

Проза / Читателей: 28

Инфо

45. - Борис, а возьмите отпуск? Ну какая вам сейчас работа? У нас отличный ведомственный санаторий на берегу озера.Вы в наших краях бывали?
Тот же Байкал, только меньше. В нашем возрасте мотор надо ставить на профилактику. Выберу пару дней, приеду к вам с ружьишком, поохотимся, - уговаривал старший
Арбенин свата.- И дочь будет за вас спокойна. Её бы сейчас поберечь. Ещё неизвестно, как доносит после всего.

Пакс метался с костылями по палате, он не понял, куда вызвали мать, доскакал на одной ноге до сестринского поста, набрал номер общежитской вахты.
- Появится Мара (ну должна же она хотя бы за вещами зайти, - надеялся Пакс), не выпускайте, пожалуйста. Бойцову передайте, пусть задержит. Забродину позвоните.
Мать вернулась минут через двадцать, со странным выражением лица: и обеспокоена, и рада.
- Митя, не я бы тебе это должна сказать, но Маре вставать пока не разрешают, у неё сотрясение. Да не волнуйся ты так: серьезного ничего. Ты сядь, сынок.
Митя, -  Вера Алексеевна никак не могла справиться с волнением, и сын не успокоился, а наоборот, встревожился сильнее.
- Мама, ну, говори же, что?!
- Митя, - в третий раз завела Арбенина.- Ты станешь отцом.
Значит, ему не показалось. Он угадал - не только скорбь высушила жену. Наверное, тяжело переносит беременность. Он вспомнил, как её чуть не стошнило в палате, но тогда он приписал это свалившимся на жену неприятным обязанностям.
Новость о ребёнке его обрадовала.
Эта маленькая жизнь окончательно свяжет их с Марой, оправдает всё, что они пережили. Интересно, кто это будет?

- Митя, ну нет ничего, кроме гвоздик, - объяснял Алексей Петрович по телефону. Да, гвоздики не годятся. После недавних похорон...
- Папа, ну купите что там в горшках продают? Пеларгонии? Купите розовые, или белые. Да, просто срежьте. Ну как я без букета к жене?

- Арбенин, вы куда?- окликнула Пакса медсестра. Мужчина стоял у лифта, на костылях, придерживая подмышкой охапку гераней, несколько соцветий упали на пол.
- На четвёртый, мне жену проведать.
- Я провожу, ещё упадёте. Давайте цветы, я подержу.
В консервативную гинекологию их не хотели пускать. Взявшаяся его сопровождать медсестра объяснила, что это к той девочке, которая потеряла мать, всё время плачет
(плоду это не полезно), пусть её выведут на две минутки, муж только поздоровается, как-то приободрит.
Пошли за Марой.
Она увидела Пакса со спины: в больничной пижаме, стоит у стола, опирается на костыль, видно, что ему тяжело. Разве ему уже разрешили прогулки?
- Митя, - окликнула она мужа, подходя.
Он обернулся. Тянет ей какие-то розовые цветы, один стебель сломался.
- Марочка! Дай-ка я вас обниму!
Услышав это “вас“, жена расплакалась.
Первые слёзы, от которых на душе потеплело.


Вера Алексеевна засомневалась, правильно ли она делает, оставляя невестку одну в таком положении. Митю выпишут не раньше двух недель. Да и какой он будет помощник
первое время? Можно бы и продлить отпуск, но есть ли кому её замещать?
Сомнениями женщина поделилась с зашедшей после пар подругой Мары.
- Столько навалилось всего, боюсь, как бы не скинула.
- То есть?- удивилась Лана. - Мара ждёт ребёнка?
- Да. А я вот ехать собралась. Алексей Петрович ждёт уже внизу. Вы навещайте её, Ланочка.
Мара вышла попрощаться со свекровью. Бледная, кутается в кофту.
- Вот токсикоз ещё, не ест толком. Сказали, на третьем месяце пройдёт.
Вера Алексеевна обняла невестку: - Береги дитя, звони куму, чуть что.

- Мара, какой срок?- спросила Лана, разводя кипятком алычовое варенье в большом бокале. Кисленького подруге, которую опять мутило.
- Два с половиной. С 10 ноября.
- Как ты так точно...? - и осеклась. Лана вспомнила, каким недолгим было знакомство подруги с Паксом до её исчезновения.
- Подожди, но это значит...
- Не значит, - опередила Лану Мара. - Он был с резинкой.
Сашка? С резинкой?! Он не признавал механической контрацепции, и в их доме такого добра просто не водилось.  Но Лана ухватилась за это очевидное враньё,
как за соломинку.
Подруги сидели, не зажигая света. Затем Лада уложила расхандрившуюся Мару, укрыла потеплее.
- Дверь захлопну, не вставай.

Бойцов поджидал Забродина у кабинета до начала рабочего дня. Попросил отпуск. Сослался на семейные обстоятельства - срочно съездить на родину.
- Витя, полный не могу дать, но две недели твои. - Начальник райотдела потеплел и примирительно тронул капитана за плечо: - Ты правильно решил.

Две недели до выписки мужа Мара провела в каком-то отупении. Почти не выходила из дому: только подышать в скверике у общаги. Митя запретил ей ездить в больницу
и вообще отлучаться из дому: переживал за ребёнка. Считал, жена слишком слаба сейчас. Два раза приезжал Забродин, набил холодильник чем-то: Мара даже не встала посмотреть. Есть ей не хотелось, только спать. Ей, на удивление, не снилось ничего. Стрелки на циферблате настенных часов совершали своё путешествие по очередному дню без участия Мары. Вываливаясь из сна, она сосредоточивалась на одной мысли: хоть бы Митин! хоть бы Митин, Господи, сделай так, чтобы это был Митин!

Пакса отпустили домой 1 февраля. Выписной день был в четверг, но в четверг приедут родители. Ему хотелось хоть сутки побыть с женой наедине. Волна нежности накрывала
его, когда он теперь  думал о Маре. О Маре и... пусть это будет сын. С сыновьями такого не случается. Пакс теперь знал, что девочек растить тяжело. Девочки всегда как на юру.
Даже влиятельные отцы не могут укрыть их от встречных ветров.

С вахты он позвонил домой: приезжать не надо. Через недельку они сами нагрянут. Он разберётся с бюллетенями, получит деньги (копейки, пловину от оклада, но всё же свои),
Мара немного придёт в себя. С месяц точно придётся пожить у родителей, пока он не сможет двигаться без опоры и не вернётся на службу.  Придётся смириться с положением
иждивенцев, это ненадолго, успокаивал себя Пакс. Вот когда он пожалел, что ничего не откладывал - всюду приходил с маленькими подарками, всегда с вином и захватывал
что-нибудь пожрать, в транспорте брал билеты всегда на всю компанию, в ресторане счёт привычно приносили ему. “Гусарил“, - говорил Сашка.
Ну, а что? Все приятели, так вышло,  жили скромнее. Кроме девушек. Но одалживаться у женщин Пакс себе не позволял.
Да, к Сашке ещё забежать (приковылять) перед отъездом. Не виделись сто лет. А у него такая новость! - Пакса распирало.

Мара сильно удивилась, увидев мужа, она ждала его только назавтра. Как он добирался сам, отец должен был приехать за ним. Мара и обрадовалась мужу, и смутилась. Он ведь спросит. Как спросила Лана. Но Митя не поднимал эту тему.
Он был откровенно рад. Точка. Остаток дня прошёл замечательно.

- Мара, там ребята в центр как раз, подкинут меня до Григорьевых. Вас не беру, чего табаком дышать. Отдыхайте, - нагнулся, поцеловал жену в живот, едва обозначившийся. Покачнулся, выпрямляясь, удержался за дверной косяк.
- Митя, ты осторожней. Пусть тебя до двери доведут, там на крыльце угробиться можно, - запереживала Мара. Но больше не об этом.

Лана открыла заплаканная. Ссорились?
Впустила гостя. Помогла раздеться. Нужно было занести больную ногу через порог и одновременно пригнуться, чтобы не снести притолоку затылком (или наоборот).

- Лана, там в кармане возьми.

Девушка нащупала в шинели плоскую бутылку ноль пять - коньяк был хорошим, но Пакс ограничился маленькой ёмкостью - руки-то не свободны. Что там ещё? Шоколадный
батончик? Это, конечно, для неё, Ланы.

Сашка уже немножечко пьян. И видно, принял на старые дрожжи. Атмосфера разлада висела  в комнате, тяжелее  табачной завесы.
Хозяин встал навстречу другу, обнял.

Лана очнулась, стала усаживать Пакса, приняла костыли: - В такую даль! А как обратно?
- Ребята заберут. Те, что сюда  подвезли. Часик-два меня вытерпишь, хозяйка?
Лана потрепала гостя по русым лохмам - оброс в больнице. Ему с длинными лучше, чем с уставной стрижкой - он как-то мягче, что ли. Он тоже пострадавший, сердиться ли ей на приятеля!

- Ребят, у меня новость, - начал Пакс. когда все разместились за столом - Лана подальше от мужа, и это царапнуло гостя. - У меня будет сын. Ну, или дочь. Ждём к концу лета.
Ясно. Поздравлений не дождусь, - сказал он, когда пауза затянулась.- Саш, пойдём покурим.
- Ну куда на костылях? Сиди. Я выйду к соседке, - Лана встала. - И держите себя в руках. Оба.

Горка окурков в блюдце подросла.
- Задам всего один вопрос, Саша, - наконец, решился Пакс.
Тот поднял чистые глаза ребёнка на друга.
- Ты пользовался в тот раз, с Марой?
- Нет. Ты же знаешь, я не признаю ...

- Знаешь, что ты сделал? Ты сейчас украл мою радость.
Пакс засобирался.
Ребят он подождёт на улице. У Пакса, когда он ехал сюда, сохранялась слабая надежда, что его отцовство не подвергнется сомнению. Но Сашка оказался верен себе. Не зря Лана “прописалась“ в абортарии. Деньги на операцию оба раза давал он, Пакс. У Григорьева в руках не задерживалось ни заработанное на туче, ни редкие гонорары.

Главное сейчас не обрушить своё разочарование на Мару. Пакс твёрдо решил оберегать жену от всего. Его самого это тоже касалось.