Малая медведица,13

Читателей: 40

Инфо

13. До прихода Пакса Мара успела развесить бельё, прошлась сухой тряпкой по книжным корешкам - полки занимали целую стену во всю высоту, до потолка. Девушка подивились неоднозначному, скажем так, выбору книг. С одной стороны - философия, античная литература, русская классика. С другой - Опасные связи Лакло, Голый завтрак Берроуза, Овидий Публий Назон - наставник любовников, Мопассан, макулатурный Дрюон, какие-то ротапринты с блеклым шрифтом. Как давним знакомым, Мара улыбнулась Гессе и Сартру. Отметила для себя томик Кастанеды. Обязательно прочтёт. Если, конечно задержится здесь.
Мара посмотрела на часы - хозяин комнаты вот-вот вернётся. Девушка не представляла, как теперь с ним держаться, два дня назад он окончательно растоптал их мимолётную близость, нераспустившиеся цветы возможного общего будущего. А сегодня вдруг вытащил её из лап главного насильника - системы, которая, с одной стороны, выплёвывала Мару, с другой, карала за то, что она не становится её частью.
Поступков Мити (неужели она назвала Пакса по имени? Вышло как-то тепло, но он не заслуживает этого внезапного тепла) девушка не понимала. Его как будто разрывало в разные стороны, Марино сознание не вмещало, как один человек может быть и таким нежным, и таким беспощадным.
Почти семь. Сейчас соседи займут кухню (кажется, Ритин муж уже пришёл), а она ничего не приготовила на ужин.
Во входную дверь позвонили двумя короткими звонками.
Кто это может быть? У Пакса ключ.
- Это к вам, - крикнула Рита.
Мара пошла открывать. За дверью оказался всё-таки Пакс: в одной руке Марин чемодан, другой он держал раскладушку.
Прислонив к стене то и другое, Пакс вернулся к порогу, сбить снег с форменной ушанки и встряхнуть шинель.
- Метёт, - сказал он. Это и так было понятно по его одежде, но ведь нужно же было хоть что-то сказать.
Усмехнулся про себя: - Вечер разговоров о погоде объявляю открытым. А что, это выход.

- Митя... , - девушка осеклась и тут же поправилась: - Пакс, ты голоден? Я не...
- Одевайся, сходим в пельменную, она до восьми.
Пельменная оказалась рядом, через три дома вглубь квартала.
Посетителей почти не было, лепщицы уже ушли, в котёл закладывали остатки. Вышло полторы порции, Пакс всё ссыпал в одну глубокую тарелку и разделил пополам.
Мара подумала, что мужчина вряд ли наестся неполной порцией, но спорить не решилась. За реакции этого человека, которого она так опрометчиво почувствовала в первый вечер родным, нельзя было поручиться.
- В первый - в единственный, - опять мысленно поправила себя девушка.
- Какао взять тебе? - прервал молчание Пакс.- Или дома чаю выпьём?
- Дома, - прошелестела девушка.
- Пойдём тогда?

В комнате Пакс открыл шкаф, сдвинул плечики, освобождая место. Несколько протянул Маре: - Развешивай своё. Смялось, наверное, в чемодане.
И ушёл заваривать чай.
Мара управилась за три минуты: развешивать  было особо нечего. Из двух платьев одно летнее - повертев его в руках, девушка снова сунула в чемодан. Две блузки, с длинным и коротким рукавом, джемпер на случай прохладного летнего вечера. Юбка из плотной плащёвки, можно носить сейчас. Пара футболок. Бельё.
Гардероб Пакса был обширней. Дорогие рубашки, замшевый пиджак, трикотаж, фирменные джемпера. Похоже, Пакс использовал все известные способы обольщения, включая и такой примитивный, как модный прикид. До этого Мара видела парня в гражданском лишь раз - на том злосчастном дне рожденья.

- Готово, - позвал Пакс, просунув в дверь русую голову с пышной неуставной чёлкой.
Мара пристроилась у двери (сработала привычка убегать), Пакс у окна, чтобы выгонять дым в приоткрытую форточку. В комнате Пакс старался не курить - переживал, что пропахнут книги.
- К книгам он относится бережнее, чем к девушкам, - подумала Мара, но вслух, конечно, не сказала.

Пакс подвинул ей вазочку с конфетами.
Мара соскучилась по сладкому. У Жанны она пролетела мимо торта. Да похоже, учитывая завязавшуюся потасовку, коронное блюдо вечера - из популярной кондитерской, не попробовал никто.
Мара тайком посмотрела на рассечённую бровь Пакса. Почему ей его жаль? И почему она сидит в этой тесной кухне, ест его конфеты, пьёт его чай, затем ляжет в его кровать - или ей достанется раскладушка?
Неужели усталость от бесприютности и впрямь лишила её остатков достоинства? А может, его никогда и не было? Почему-то подонки легко находили её. Может, прав отец, может, это её врождённая порочность (такая бывает?) проступила в ней и провоцирует окружающих? И Пакс не виноват? И Сашка ни при чём, и те двое, затащившие её в лес, не так уж и виноваты?
И тут Мара сделала самое стыдное, что могла - расплакалась.

Пакс вышел из кухни, не стал успокаивать. Это хорошо, это разрядка. Пусть выплачет и испуг, пережитый в каталажке, и обиду на него, Пакса.
Застелил раскладушку, достал с антресолей плед, можно укладываться. Он устал за сегодняшний день, проведенный в беготне и крайнем эмоциональном напряжении.
Конечно, лучше бы лечь с Марой, обхватить её худенькое тело, прижаться теснее. Но нельзя.
Эрекция непременно будет, и это оскорбит её. Как будто он бездушная скотина. Нет, надо постараться заснуть на раскладушке.
- Пойдём спать? - вернулся он за Марой. Девушка уже успокоилась и споласкивала чашки.
Он погасил свет в кухне, щёлкнул включателем ночника в коридоре, закрыл на защёлку дверь.
- Захочешь пить ночью - вот, я на тумбочку стакан поставил.
Лёг лицом к окну, чтобы не видеть проступающие в неполной темноте (шторы пропускали свет уличной кобры) очертания девушки и не ринуться к ней.