Слава Кирзагубовна

Рассказ / Читателей: 71

Инфо

Слава Кирзагубовна наблюдала за буквами на экране. А поскольку букв становилось все больше и шли они более плотными рядами, то и наблюдать приходилось все пристальней.  Есть профессия такая - родину любить. А у Славы была профессия - наблюдать за телодвижениями букв на всевозможных носителях.
Вот буква “ё“ влево пошла:
“Ё-моё!“
Слава Кирзагубовна все видела, все примечала.
Она - сущий профессионал по наблюдению за плясками букв.
Бывают интересные пляски такие. Когда хороводы букв выстраиваются в гармоничные ряды. От которых только глаз нарадоваться не может. А бывает какофония аляповатых букв. От которых лоб сморщивается, а глаза устают постоянно смотреть.

“Некрофелия букв!“ - говорила про это Кирзагубовна. И, при этом, брала ложку и глаз автора “Некрофелии“ жрала.

Берия пытался нанять Славу ради святой цели поедания глаз врагов народа. Врагов тогда были нескончаемые толпища миллионов количеств. И каждый маньяк, наровивший в ту пору, должен был встать в официальный строй и помогать своей стране по их тотальному истреблению. Что касается Славы, то никто не мог так виртуозно и старательно вынимать глаза из глазницы у ещё живого носителя, как это делала она. Но Слава вежливо отказывала всем просителям на свои услуги, ведь для неё была принципиальна какофония букв, вышедшей из под пера пьяного или невнимательного писаки. А не статус врага народа. Она была стрелком свободным.

“Будь осторожен!“ - пел один Витя во времена, когда Слава уже состарилась и отошла в мир иной.

Но когда она была ещё жива, слава о Кирзагубовне бежала впереди неё довольно шумным паровозом. Каждый писатель. Каждый журналист, рожающий буквы на экране чьего-нибудь зрения, должен был быть предельно осторожен в том, как именно он пишет. Должен был знать, что за его дверью всегда может оказаться Слава Кирзагубовна. Которая обязательно своей ложечкой да постучит.

“Это возмутительно!“, “такое недопустимо в советском обществе!“, “я буду жаловаться в высшие партийные органы власти!“ - возмущались одноглазые бывшие писатели, поэты, журналисты и сценаристы киношных изданий в узком кругу семьи. Но никто не жаловался, но никто больше и слова не написал. Ведь не хотели лишиться и второго глаза из-за какой-то призрачной славы. Никто не хотел рисковать. Зачем испытывать заново судьбу? Когда единственный шанс уже был навсегда утрачен.

Гнетущая атмосфера наполняла тогда атмосферу. Никакой тебе свободы творчества. Никаких экспериментов. Ведь без хаоса букв на экранах зрения читателей, такое становилось невозможно.

Слава была непреклонна и неумолима, как неумолим сумасшедший Торнадо, сносящий дома в Канаде на своём пути. И если есть канадцы, которые его пережили, то они помнят то состояние, когда вцепляешься ногтями в землю и молишься всем богам на свете, чтобы оно только прошло мимо. А теперь представьте, что в таком состоянии ты живёшь не два часа катастрофы, а десятки лет своей жизни. И вы поймёте душевный покой пишущих в ту пору людей.

И мы пока ещё пользуемся свободой творчества. Любите это время. Цените его. Ведь это ненадолго. Пришли суровые времена. И Слава может воскреснуть. И опять начнёт стучать своей ложечкой.

Так кто же она - эта Слава? Буревестник суровых времён? Которая всегда приходит при их наступление, - спросит читатель и будет, конечно же, тысячу раз правый.

Возможно.