Малая Медведица, 9,10,11.

Читателей: 51

Инфо

9. В отделе оценили парфюм Пакса.
- На охоту? - подмигнул Турнов.
Пакс ответил такой же гаденькой ухмылкой.
Женечка, забежавшая к соседям на  кофейный ритуал, следовавший сразу за утренним разводом, выпрямила спинку.
- Мальчики, кому с пенкой? - промурлыкала младший лейтенант.
Молотого не было. Приспособились так: брали фарфоровую чашку (почему-то считалось, нужна непременно тонкостенная,
а может, это придумал Пакс, любивший всё изысканное), насыпали две ложки растворимого, добавляли на кончике ложки
сахарного песку, ложку кипятка -только смочить порошок, и растирали по стенкам до светлого яичного цвета. Затем
добавляли ещё кипятку и помешивали, обычно в три приёма. Кофе начинал походить на настоящий.
Женечка любила этот ритуал. Он позволял ей сосредоточить внимание младших офицеров (они и по возрасту были молоды,
молодые животные с хорошим здоровьем и аппетитом) на её изящную кисть с плавными пальчиками, завершавшимися глянцевыми
вишенками маникюра.
Кто-нибудь брал у неё из пухлой ручки чашку и продолжал натирать, бог весть о чём думая и глядя на густую пшеничную поросль
Женечкиных ресниц. Ни разу это не был Пакс, сожалела инспекторша.
Девушка очень сочувствовала ему в поисках пропавшей Мары, но теперь уличила себя в том, что рада их ничем не окончившейся встрече.
Пакс не был единственным неженатиком в отделе, но именно он считался хорошей партией. Женечка разделяла это мнение. Но не потому,
что Пакс был сыном старшего советника юстиции, с соответствующим постом, фактически хозяина города, в котором жила семья Пакса, и ему светила карьера.
А потому что  знакомые девушки из универа говорили про Пакса, что он - тут Женечка покраснела своим мыслям, хорошо, что они не слышны -
в общем, с Паксом стоило попробовать, даже если до ЗАГСа не дойдёт. Во всяком случае, она многое бы ему разрешила.
Но старлей был с ней дружески обходителен и вежлив - и только.
Мужчины сговаривались куда-то вечером пойти, но Жене не предложили.

Вечером Сашка приехал на посёлок. .
- Он не возвращался, - тормознул его на входе вахтенный, коротко знавший обоих парней. - Чемодан заберёшь?
Он выдвинул из-за стойки, отгораживавшей рабочее место от вестибюля общаги, мягкий коричневый чемоданчик с надорванной ручкой.
-Записки нет? - уточнил Сашка.
-Нет.

-Ну, началось, - с досадой думал Сашка, шагая на остановку. - Ванька дома - Маньки нет. Манька дома - Ваньки нет.
Он не любил трагедии и разборки, сам относился ко всему легко и не выносил,когда предстояло кого-то мирить.
-Интересно, где Пакс. В Буше вряд ли - там начальство может гулять. В “Океане“ тоже вряд ли - до выплаты жалованья ещё три дня.
Скорее всего, в “Малахите“, или взяли дежурный “бобик“ и дёрнули в аэропорт пить, менты галимые, - ворчал про себя Сашка. Он бы
тоже сейчас пошёл в какую-нибудь компанию, но Лана пристала с Мариным чемоданом.
Вот что он сделает, когда придёт: выпьет остатки водки и завалится спать. Не будет мешать бабам сопли размазывать.

Заранее скинулись на обратный путь: до посёлка таксомотор два рубля. Копеек тридцать ещё надо держать в запасе. С носа по 60 копеек. “Дорожные“ скинули Трунову в карман как самому ответственному. Остальное на пропой. Заказали по две порции уральской поджарки и сардины под лимоном. Тем и обошлись. На оставшиеся деньги взяли водки. Водку Пакс не любил, но вина шли с бешеной наценкой. До зарплаты четыре, нет, уже три дня. Правда, дома у Пакса, в жэзээловском томике о Генри Миллере, припрятан трёшник - на случай, если придётся гулять какую-нибудь фемину.
- Какая же дура Мара! - накачиваясь водкой, злился Пакс.- Можно было поужинать дома, потом захватить в комнату бутылку вина, поставить Hot R S или Аманду Лир и закончить вечер улётно.
Завтра суббота, можно выспаться...
Чёрт, я же завтра в наряде, - вспомнил он внезапно. Отрабатывать отгул. Который нахер не пригодился.
- Я домой, - резко встал из-за стола, смахнул вилку. Качнулся. Пошёл к выходу. Увидел знакомых, ехали в Железнодорожный.
-Там уже и пешком дойду, - решил Пакс и с трудом забрался на заднее сиденье жигулёнка. Машина была ему не по росту.

10. В пятницу Мара ездила в Политех. Сказали, персоналу дают место в общежитии. Но даже не в койке так нуждалась Мара. Речь шла о прописке. Играть в прятки с государством становилось всё опасней. Она ходит по городу до первого мента. Два штрафа, которые она не сможет оплатить - и на полгода закроют.
Ей сказали, что как раз нужна подавальщица в гардеробе, но придти в кадры надо во вторник.
В воскресенье Лана уговорила её идти на день рожденья к Жанне. Жанна была давней подругой Ланы, да и Мара с ней знакома. Подарок имелся: альбом Чюрлёниса.
Сашка по такому случаю откуда-то вытащил галстук и нацепил на ковбойку - так смешнее. Лана не сопротивлялась: Сашку принимали в любой компании в любом виде на “ура“.
- Люблю повеселиться, особенно пожрать, - потирал руки Сашка в предвкушении пиршества. Столы у Жанны накрывали по-богатому, муж был стоячий, работал в торге.
Даже удивительно, за кого только ни выходили неприступные небожительницы с филфака, голубая кровь универа.
Маре было тошно, и она поддалась уговорам - может, хоть  там её оставят навязчивые мысли об обидчике.

Когда оббивали снег с обуви на пороге, первым, кого она увидела через приоткрытую дверь в гостиную, был Пакс. Он переговаривался с высокой пышноволосой шатенкой, склоняясь к её уху так тесно, что у Мары защипало в носу.
Не хватало расплакаться при всех. Мара повернула назад, Сашка придержал её за руку:
- Не ссы, мать, прорвёмся.- Не имея в виду уколоть девушку, фразу он построил крайне неудачно.
И сам понял, что сморозил не то.
- Мар, ну будет тебе, - обнял и повёл.- Я тебя в обиду не дам.
Наконец, вышла именинница, на ходу снимая фартук с блескучего платья. Муж одевал её в фирму. Жанка и без того была эффектная. Крупноватая, высокая, с дерзко короткой стрижкой. В компании высокими были почти все, Мара почувствовала себя пигмейкой. Сашка был одного с ней роста, но его здесь ждали, и очень.
За столом Мара оказалась ровно напротив Пакса; мужчина, не удостоив её взгляда, накладывал из салатника своей спутнице. Сашка и Лана сели по обе стороны от Мары, словно защищая.
Вначале все чинно ели, после нескольких тостов уже лезли к соседу вилкой, отпивали из чужих фужеров, дымили прямо за столом, старались перекричать магнитофон. Жанна резко нажала на кнопку “выкл“.
Стол сдвинули, расселись кто на стульях, кто в креслах, кто-то на полу, в круг передали две гитары, Сашка расчехлил свою. Мальчишки пели вперемежку лиричное, любовное и шутливое.
Вдруг кто-то спросил: -  Пакс, а ты что отсиживаешься, а ну давай!
Гитара поплыла из рук в руки в угол, где Пакс оглаживал свою шатенку. Мара не знала, что он поёт.
Пакс прочистил горло и затянул про мандрагору. Ну, помните: это корень безумной любви...? Пел он негромко, но выразительно.
Затем развернулся корпусом к Маре и выдал из Майка:

-Ты - дрянь!
Лишь это слово способно обидеть.
Ты - дрянь!
Я не хочу тебя любить, но не могу ненавидеть -
Ты не тот человек, с которым я способен жить.
Когда ты лжёшь мне в лицо, я готов тебя убить.
Ты строишь всем глазки у меня за спиной...

Сашка накрыл Марину ладонь своей, придавил к подлокотнику:
- Сиди. Мы ему ещё покажем!
Мара чувствовала, как горят щёки, как будто по ним нахлестали. Пакс смотрел на неё не отрываясь, ей сложно было понять выражение его глаз. В серой радужке гуляла усмешка, взгляд был цепким, словно Пакс высматривал: попал? больно?
- Пакс, давай своё, - раздались сразу несколько голосов, когда он закончил. - Есть из новенького?
И это тоже прозвучало для Мары новостью. Не знала, что он пишет. Да и когда бы она узнала?

Пакс снова взял аккорды:

- Ты поводила тощим плечиком,
косила свой воловий глаз,
чтоб не остался незамеченным
и остальной боеприпас...
А я потёк, а я расклеился,
восстали подлые низы,
сорвали молнию на левисах -
что значит выучить азы!
Ты возомнила себя гурией
и Мессалиной заодно,
и что пропал теперь, в натуре, я,
что держишь место за одно.
Что, как телёнка на верёвочке,
взяла и просто повела.
А в этом месте остановочка,
ага, - тут Пакс взял небольшую паузу и добил:
- Скажи мне, где твоя плева?!

Комната грохнула, раздались дружные хлопки.
Мара выдернула руку из Сашкиной и стала пробираться к дверям.
Надо было сразу уйти, как только увидела Пакса, он к ней даже не подошёл, сухо кивнул издали.
Мара натягивала сапоги, Жанна с Ланой, вышедшие их кухни с чайными чашками на двух подносах, с недоумением смотрели на неё.
- У нас “Наполеон“, - торжественно провозгласила Жанна. Девчонки провозились в кухне и всё прослушали. Это хорошо, что они не в курсе, можно распрощаться под благовидным предлогом.
- Ты ох&ел?!- раздался Сашкин голос и звонкий шлепок. Кого-то приложили.
Девчонки поспешили в комнату.
Пакс схватился за щёку, потом кинулся на Сашку. Всё онемели. Знали, что Пакс никогда не лезет в драку и что с Сашкой они не разлей вода. Теперь они сцепились и катались по полу. Парни кинулись их разнимать, девчонки, ошалелые, вжались в стенки. Шатенка побежала в ванную мочить полотенце - кровь пролилась.

11. У Пакса оказалась рассечена бровь.
- Такую рожу испортили! - прокомментировал Жаннин муж, когда парней растащили по углам.
Сашка не мог отдышаться.
Компания переживала когнитивный диссонанс: вроде, надо взять чью-то сторону, но как их разделишь? Все привыкли:где один, жди второго. В универе все пять лет они были как нитка с иголкой.
- В травму надо, - осмотрела  пострадавшего шатенка.- Пакс, вставай, поехали, нужно зашивать.
- Зарастёт, - отмахнулся Пакс.
- Зарастёт неаккуратно.
- Что с того? Разлюбишь?
Шатенка смутилась.О любви Пакс мог говорить исключительно с издёвкой. Слово не из его лексикона.
- Шучу, расслабься, - засмеялся он.
Девушка вдруг обиделась.
- Да вы что, с ума посходили, барышни? Губки они мне тут надувают, обиженки. Я увиваться ни за одной не стану. На задних лапах ходить. Вот рубль на тачку и вали!- взбеленился Пакс.

- А где Мара? - спохватились девчонки. За этой суетой никто не увидел, как она ушла.
- У неё и ключа нет.
Санечка, нам пора - Лана помогла парню подняться.
Обернулась на Пакса: - В травму всё же поезжай. Завтра увидимся.
- Вряд ли, - мрачно произнёс Пакс.
- Давайте ко мне, - предложила девушка, жившая через двор от Жанны. Куда ему сейчас до поселка добираться! Пьяные все.
Их довели до подъезда.
В квартире Пакс притворился пьянее, чем был, чтобы не благодарить за гостеприимство способом, которого от него ожидали. Лёг не раздеваясь на край кровати. Ушёл без завтрака, не стал будить хозяйку. На салфетке нацарапал “Спасибо“, хотел добавить имя, но не вспомнил.